— Не стрелять! Отставить! — раздался в ушах грозный окрик Ланы. Мамочка, уже вскинувшая трофейный игломет, опустила ствол. — Им будет нужен кто-нибудь для допроса. Потом. А после его все равно передадут нашим. Должны, во всяком случае… — Уверенности в ее голосе было хоть отбавляй! — …И если мы доживем. — закончила она на той же ноте, — Один хрен, этот козел успел дать сигнал тревоги. Он и был здесь для этого — успеть его дать. — Лана грязно, иногда повторяя фразеологизмы поверженных полицейских, выругалась.
Изабелла, не стесняясь более и не боясь нарушить конспирацию, включила скрытое устройство прямой связи:
— Лана, что происходит? Я не понимаю!
В ответ услышала именно то слово, которое меньше всего хотела слышать, но которое больше всего ожидала:
— Покушение.
* * *
«Мустанг» буквально вылетел на обочину рядом с нею. Люки по военному откинулись и из них выскочили четыре девчонки группы-два[6] во главе с Ланой. Все они были облачены в легкие стального цвета доспехи без опознавательных знаков, без шлемов.
— Быстро внутрь! Все!
Изабеллу не нужно было просить дважды.
Следом за ней в машину прыгнули и обе ее телохранительницы из группы-один. Второй «Мустанг» промчался мимо на большой для машины такой массы скорости, и Изабелла могла поклясться, вместо магнитов на стойках прогревались реактивные дюзы. Официально запрещенные к использованию в черте города даже для дипломатических транспортов.
— Одевай! Быстро!
— Кто-то протянул ей стальной доспех, такой же, как у девчонок. В отличие от легких ангельских лат этот был типовым, широко использовался за пределами корпуса, потому не обладал некоторыми качествами привычного, с кондором. Но зато он был гораздо прочней, а в данный момент лично для нее этот фактор был определяющим.
Сказать, девчонки были напряжены — ничего не сказать. Они были напуганы. И это не панический страх соскочившего с катушек человека, когда все бросаешь и несешься сломя голову; это был здоровый прагматичный испуг воинов, столкнувшихся с задачей, которую могут не выполнить, когда цена жизни ничто по сравнению с нею. Изабелла поймала себя на мысли, что паникуй они, мечись из угла в угол, ей было бы спокойнее. На Лану вообще было страшно смотреть, но отдать должное ей надо — она единственная у кого получалось делать вид, будто хоть что-то под контролем.
Лишь минут через пять, когда их броневик набрал критическую для своей инерции в местных условиях скорость, а сама она следом за тренированными Мамочкой и Мэри с горем пополам нацепила доспех, почувствовала, что можно начинать задавать вопросы: