И действительно, когда уже установились морозы, и снега уже было по пояс, в ворота громко и требовательно застучали, Вейкко, отодвинул заложку на окне, выглянул туда и, спав с лица, побежал их откапывать. Примерно через час он с парнями смог открыть ворота и во двор на коне, въехал толстый тепло одетый бородатый мужик с мечом на поясе. За ним следовал санный обоз из трех саней с возчиками. Мужик кинул поводья Вейкко и молча поднялся в дом. Разговор сразу пошел на повышенных тонах, Вейкко валялся в ногах у мытника, гордо восседавшего на лавке, но тот только давал распоряжения возчикам выгрести одну клеть за другой. Те с шуточками прибауточками сносили в сани зерно, бочонки с ягодами и грибами. Но постепенно клети пустели, пыл грабителей остыл. Неожиданно мытник показал пальцем на меня и что-то сказал. Говорил он, по-видимому, на древнерусском, но мне все равно ни хрена не было понятно. Я во время всего этого действа сидел на лавке и пытался сам себя успокоить.
– Не лезь Костя в это дело, это не твои проблемы.
Но все же за три месяца эта семья стала для меня, если не родной, то все равно очень близкой, и я еле сдерживался, чтобы не навести порядок. Вейкко перевел мне, что тот требует сказать, чей я человек и почему здесь нахожусь, и что меня сейчас закуют в железо и увезут в Белоозеро на правило. Мне и до этого жутко не нравилось, все, что здесь происходило, но сейчас я понял, что надо действовать, иначе будет поздно. Я, пригнувшись, вскочил с лавки, кинулся на обидчика, тот даже не успел схватиться за меч, а только начал тянуть к нему руку, но это было все, что он смог сделать. Мои руки схватили его за воротник, и порты, легко подняли и кинули об стену, раздался тупой звук, и мытник безжизненно упал на пол, из-под его головы потекла небольшая струйка крови. Два холопа, вбежав на шум в дом, вытащили мечи и пошли на меня. Когда я глянул на их неуклюжие движения, мне сразу стало спокойней. Легко уйдя от неуклюжего замаха одного, я подбил колено второго, раздался хруст сустава, и парень, упав на пол, завизжал, схватившись за ногу. Без проблем, уклонившись от, просвистевшего у самого носа, меча, я ткнул пальцем в глаз первого нападавшего. Это было все равно, что драться с детьми, да они, и на самом деле, не доставали мне даже до плеча. Через полминуты в доме лежало еще два трупа. Когда я выскочил в дверь, на снегу уже лежал навзничь последний возчик, с торчавшим в спине топором. Рядом стоял Вейкко и мелко крестился дрожащей рукой.
С большим трудом, мне удалось уговорить всех, заняться неотложными делами. Нужно было сделать так, что бы никто не догадался, куда исчез санный поезд Белозерского князя. Вейкко расставался с каждой вещью, как с родным ребенком, долго ее вертел в руках, чуть ли не обнюхивал, а потом кидал в костер. Пришлось также зарезать коней и сжечь сани, но всю мелочевку и еду, скупой хозяин припрятал. Меня после этого события они, наконец, по-настоящему зауважали, а две девушки, раньше даже не спрашивающие, кто будет сегодня ночевать со мной, предоставили право выбора мне.