Судья прерывает адвоката и просит присяжных оставить без внимания слова стороны защиты. Ее интересует, кто писал справки.
«Я писал справку от 10 марта», — поднимается водитель Хлебников.
Яшин: «В справке указано, что группа мужчин появилась на станции Жаворонки в 7.50 утра, а уехала в 9.35. Вы это своими глазами видели?»
Хлебников: «Нет, я лично сам этого не видел. Справка пишется коллективно».
Першин, адвокат Квачкова: «Кто конкретно видел, что группа мужчин уехала в 9.35 со станции?»
Хлебников: «Сотрудники второго экипажа Ларюшин и Кутейников».
Ошеломительная новость! Никто никогда за пять лет расследования, допросов, судов не слышал ни про Ларюшина, ни про Кутейникова, ни про второй экипаж сопровождения Чубайса вообще .
Першин: «Почему Вы не сообщили, что Ларюшин и Кутейников видели, как группа мужчин уезжала со станции?»
Хлебников: «Меня об этом никто не спрашивал».
Першин: «Объясните, почему второй экипаж оказался на круге 10 марта?»
Хлебников: «А откуда Вы знаете?»
Першин изумленно: «Вы сами сказали… А 17 марта второй экипаж был в Жаворонках?»
Хлебников: «Может, и был».
Михалкина: «Кто из двух экипажей именно так описал внешность группы мужчин на станции Жаворонки 10 марта?»
Хлебников: «Что мне продиктовали, то я и написал, а кто диктовал — не помню».
Квачков: «17 марта второй экипаж уходил к РАО «ЕЭС», чтобы там встретить БМВ Чубайса?»
Хлебников: «Не помню».
Квачков: «К даче Чубайса 17 марта вы ехали с этим экипажем вместе или порознь?»
Хлебников: «Не помню».
Яшин: «Почему за пять лет Вы только сегодня упомянули, что второй экипаж присутствовал в этом районе 10 марта и 17 марта?»
Судья почему-то снимает вопрос.
Закалюжный: «Почему за пять лет мы впервые слышим такую версию и почему второй экипаж до сих пор не допрошен?»
Но и этот вопрос судьей снят.
Так как же узнать хоть что-нибудь про таинственный «второй экипаж», про этих двоих Ларюшина и Кутейникова, которые, как фантомы, оказывается, везде присутствовали, все видели, документы составляли, но в уголовном деле как свидетели напрочь отсутствуют?..
Свидетель по вызову (Заседание двенадцатое)
Любое событие становится непреложным историческим фактом, если у него есть очевидцы или, выражаясь языком юриспруденции, свидетели. Свидетель — лицо, видевшее нечто, лицо запечатлевшее это нечто в памяти и поведавшее об этом миру. Как всякое лицо, свидетель может оказаться субъективным, избирательным в своих пристрастиях или зависимым, то есть быть подверженным давлению, подкупу, уговору, даже если делает вид, что он абсолютно беспристрастен. А бывает и так, что свидетеля определяют заранее, и он оказывается в нужное время в нужном месте, чтобы засвидетельствовать нужное следствию.