И тут же, сообразив, снова удивился.
— Ты не носишь корсет?
Она отвернула лицо.
— Мама говорит, они вредны.
— Тут я согласен. С такой фигурой корсеты ни к чему.
Калли растерянно уставилась на него.
— Ты впервые сделал мне комплимент. И, по-моему, раньше мы так долго не беседовали… и разговор не закончился поединком…
Он вылил ей на голову кувшин горячей воды. Она охнула и захлебнулась.
— Не волнуйся, я скоро опять впаду в мрачное молчание.
— Только мертвые молчат, — отрезала она, откидывая с лица волосы, с которых струилась вода.
Он едва не поцеловал ее, хотя секунду назад вовсе не помышлял об этом. Просто она выглядела так соблазнительно, голая и мокрая, и на щеке чернел мазок грязи, кожа покрылась красными пятнами от горячей воды, а груди плавали в мыльной пене. Его так и подмывало их сжать!
Он хотел поцеловать ее. И нагнулся, но вспомнил, что так и не снял капюшон. Капюшон испортит любой поцелуй, не говоря уже об уродливых шрамах.
Она деловито отскребала руки и шею губкой, которую где-то отыскала Беатрис.
— Мыло! Как мне не хватало настоящего мыла!
— Мне нравится соль, которой ты пользуешься, — удивился Рен.
Калли закатила глаза.
— Я пробыла здесь неделю и сумела найти только отвратительный щелок, которым мыла полы! Я хотела настоящее мыло.
Рен мысленно согласился, что мыться лучше мылом, и ей стоило только попросить, но он будет скучать по запаху розмарина от ее кожи. Возможно, он сумеет найти в Лондоне мыло с розмарином… но к чему? Она, скорее всего, уедет отсюда до того, как он сумеет отыскать требуемое.
Кстати…
Рен поднялся и начал закатывать рукава.
— Оставляю тебя лежать в ванне, тем более что тебе это нравится. В кладовой есть хлеб с сыром. Будут ждать тебя за дверью.
Калли нахмурилась, глядя, как всегда, прямо сквозь его капюшон.
— Как насчет сегодняшнего вечера?
Рен наклонил голову.
— Я полагал, что ты слишком устала… и твоя щиколотка…
— О, глупости!
Она взмахнула намыленной рукой, и хлопья пены полетели на его грязные сапоги.
— Бывало и похуже. Однажды Лизандр пытался выиграть скачку, нацепив китайские петарды на задок своей тележки, запряженной пони. Дело было в Гайд-парке. Моя лошадка испугалась и сбросила меня в Серпентайн, и это в середине ноября. Я проломила лед. Но к счастью, Серпентайн не слишком глубок, я просто оттолкнулась ото дна и выбралась из полыньи. Дейд вытащил меня с помощью Лизандра. Мама так ничего и не узнала. А вот папа…
Она улыбнулась.
— Папа показал Лизандру. Тому пришлось сидеть на подушке целую неделю!
— Отец его выпорол?
— Нет, конечно, нет! Он просто вынул все рессоры из тележки Лизандра. Папа мастер на все руки.