Ему хотелось войти в библиотеку, оттащить Калли от стола, положить жемчужину ей на язык… нет, он хотел, чтобы этот язык болтал без умолку о каких-то детских приключениях, пока он расстегивает ее платье и распускает волосы…
Но Рен ничего подобного не сделал. Он и не подумает потревожить ее или украсть у себя момент созерцания своей прелестной жены. Она воткнула в волосы карандаш, и он торчал над ее бровью, как рог единорога. Она действительно редкостное создание, его безумная Каллиопа.
Калли задумчиво почесала нос, оставив на кончике мазок зеленой краски. Рен закрыл рот ладонью, чтобы заглушить смешок. Жаль, что он не художник. Запечатлел бы эту картинку. Но вместо этого придется ее запомнить. Навсегда.
Тишину нарушали только легкое шуршание кисти и тиканье часов на каминной доске. Рен рассматривал полированное дерево каминной доски и все полки в комнате. Его книги никогда еще не выглядели так прекрасно. Тиканье успокаивало его: долго молчавшее сердце наконец забилось снова.
Калли села, смешно наклонив голову набок, и нахмурилась. Потом стала дуть на бумагу, пытаясь высушить акварель.
Нет, она сведет его с ума, просто пытаясь высушить краски! Он умрет от страсти!
Рен заставил себя отвести взгляд. Ее растение немного пообтрепалось. Калли заметила, что оно вянет, подняла и опустила в кувшинчик с водой, сочувственно покачивая головой.
«Хотел бы я быть этим растением, и чтобы она так обо мне заботилась».
Черт побери, он ревнует к растению!
Что она с ним сделала? Но всего важнее другое: что сделает с ним, когда уедет.
Поскольку на этот раз она окончательно отвлеклась, Рен откашлялся:
— Ты оставила стружку от карандаша на моем ковре.
Калли даже не подняла головы.
— Нашем ковре, — рассеянно поправила она.
Рен замер, хотя перед этим собирался войти в комнату.
«Нашем ковре». Два самых странных в мире слова, способных осветить даже самые темные стороны жизни мужчины.
Стараясь говорить как можно мягче, он показал на рисунок.
— Можно посмотреть?
Она кивнула, хотя, похоже, была не слишком довольна.
— Это самый первый. Я хотела бы попробовать снова, но для этого придется сорвать новый образец.
А, снова скитания по лесу. Рен не мог отрицать, насколько его привлекает еще один день наблюдения за Калли, перебирающейся через ограды. Какое очаровательное зрелище, особенно когда она задирает юбки!
Но тут Рен понял, что взирает на рисунок с некоторым удивлением. Он достаточно хорошо изучил ботанику, чтобы определить, насколько хорошо воспроизведение. Ее рисунок был абсолютно точен. И потом, она ухитрилась создать дополнительное впечатление: при виде первоцвета хотелось думать о прогулке по весенним лугам, слушать пение птиц и чувствовать, как солнце пригревает спину.