«Единственный способ устранить искушение — это ему отдаться». Так когда-то давно говорил его брат. Старший сын и отцовский наследник, он многое себе позволял, многому отдавался. Асад предпочитал словам действие. «Женщина говорит, мужчина действует», — часто говаривал он. «Главный инструмент принца — это меч. Если писать что-то, то только им».
«Слишком быстр, чтобы превратиться в пламя», — говорил про него отец. Но в его словах всегда отчетливо звучала гордость.
По правде говоря, став взрослым, Рамиз редко виделся с Асадом. Да и с отцом тоже, усмехнулся он про себя. Но сейчас он скучал по ним. Прошло уже почти два года, как убили Асада, и его собственная жизнь совершенно перевернулась. До этого он часто думал, что сделал бы иначе, если сам был правителем А-Кадиза, но, однако, никогда всерьез не задумывался, что действительно может им стать. Заняв свой пост, он принялся претворять в жизнь свои намерения, о которых он столько размышлял. В какой-то степени это помогло ему справиться с потерей последнего родного человека, ведь его мать умерла, когда Рамиз был еще подростком. Но он скучает по Асаду. Почему-то очень скучает. И он одинок. Богатый принц с тысячами верноподданных. У него есть все, но нет человека, которому он мог бы довериться.
Он об этом даже не задумывался, пока не появилась Силия. Он слишком погрузился в государственные дела, в политику, во всякие переговоры. У него не было времени и желания думать о чем-то, кроме А-Кадиза. Не было возможности разобраться в себе, понять, что ему самому тоже может быть что-то нужно. Или кто-то. Акил, наверное, прав. Ему нужна жена.
Однако свадьба с принцессой из Акилового списка его совершенно не привлекала. Подобную жену можно взять ради блага страны. Она не даст ему ничего, кроме еще большей ответственности, еще одной заботы. Она не будет похожа на Силию… не будет похожа на нее.
Из груди Рамиза вырвалось рычание. Он провел за раздумьями целый час и вернулся к тому, с чего начал. Единственный способ устранить искушение — ему отдаться. Асад всегда видел суть проблемы, этого у него не отнимешь. Леди Силия, с ее рыже-медными волосами, кремово-белой кожей, имеющая сильный характер, незаурядный ум и умение высказывать свое мнение, занимала все его мысли, грозя стать настоящей манией. Если она не считает себя обесчещенной, то что ему переживать? Почему бы не повести ее в мир своеобразной арабской сказки, а заодно и избавиться от наваждения?
Проблема была в том, что ему не хотелось, чтобы она считала это сказкой, чтобы думала о нем как о волшебном принце в иллюзорном мире гарема. Ему довелось стать ее первым мужчиной, и он хотел, чтобы она запомнила его настоящим современным человеком и никогда не забывала.