– Marmod brissiger, значит, как у вас говорится? – сощурился ветеран «Весельчаков».
– Ты уже и это узнал? – эльф поднял бровь. – Ловко, Лемех.
– Тоже мне, ловкость! – фыркнул тот. – Ваши ж дозорные её так прозывают. А на глухоту я покаместь не жалуюсь.
– Что ж, пошлю весть, чтобы при тебе и нашей речью язык бы не распускали, – засмеялся Полночь.
Вместе с Найдой Лемех поднялся в один из домиков на нижних ветвях лесных исполинов, что окружали площадь.
– Твой домто? Тесновато живёшь, однако, – бесцеремонно огляделся Лемех.
В крошечной каморке, и впрямь похожей на птичье гнездо, помещался лишь плетёный гамак с одеялами, пара стульев – вытесанные из цельных пней. Крошечный столик, на стенах развешаны несколько плащей и пара луков с колчанами.
Ничего особенного, ничего, что рассказало бы хоть немного о характере хозяина.
– Да и бедновато, – продолжал Лемех.
Полночь смотрел на него с лёгким укором.
– Будет тебе, Лемех, будет, ссориться нам ни к чему. Месяц бы тебе уже давно голову б срубил, не в обиду тебе будь сказано.
– Это мы ещё б посмотрели, кто кому чего бы срубил.
– Не кипятись, сосед, не кипятись. Мне ведь передали, что ты в Стражу вступать пришёл. Верно? Или думаешь сыновей вернуть?
– А ты как думаешь, Полночь, эльф высокородный? – Лемех тяжело взглянул на собеседника.
– На вопрос вопросом отвечаешь?
– В Кинте Ближнем научился, в Аррасе, – ухмыльнулся Лемех.
– Слушай, сосед, давай напрямик, – Полночь, похоже, начал терять терпение. – Сыновья теперь наши. Они так решили. Так выбрали. Я тебя понимаю, но, прости, Борозде я не указчик. Она сама себе госпожа, и даже Месяц, её жених, слова тут не имеет. Жаль мне, что так вышло. Но, поверь, и для мальчишек твоих, да и для тебя тоже – всё к лучшему.
– Ты говори, Полночь, говори, – Лемех откинулся, левая рука упала на загривок Найды, пальцы неспешно почёсывали собаку за ушами. Та аж зажмурилась от удовольствия. – Расскажи мне, почему я счастлив должен быть, обеих сыновей лишившись. Что с хозяйством моим станет, как состарюсь? Кто меня с женой лелеятьпокоить станет, когда годы наши придут, как мы сами тестя с тёщей наших лелеяли до их последних дней?
– Вступи в Стражу, – пожал плечами Полночь, – и всё разрешится.
Несколько мгновений Лемех помолчал, вглядываясь в лицо эльфа, да так пристально, что тот невольно поёжился.
– Что тебе опять не так, сосед? Прямая ж выгода! Княжьи подати, церковную десятину – побоку. Нам двадцатый сноп – право же, невелика тягота. Что сверху продать захочешь – уплатим золотом. Вы, люди, золотишкото любите, а у нас его девать некуда. Мы колец да украшений немного носим, из золотой посуды не едим, нам Лес всё даёт. И с сыновьями рядом будешь.