— Я знаю, чего ты хочешь. И ты этого добьешься. Ты сопротивляешься мне на каждом шагу, но мы работаем над достижением одной цели. Скажи мне, что ты это понимаешь.
Она судорожно выдохнула и опустила плечи. Но не отстранилась.
— Ты хочешь остаться здесь. А я так сильно хочу убежать, что готова отгрызть тебе ногу ради подобного шанса. Разве это можно назвать одной целью?
Лето положил руку ей на плечо, погладил влажную голую кожу. Сила, скрытая в ее изящных руках, поражала. Он думал об очевидном. Они будут трахаться. Телом к телу. Грубые руки и еще более грубое удовольствие. Он никогда не думал, что станет касаться ее вот так.
Он никогда не думал, что именно такое прикосновение — мягкое, убеждающее — станет использовать с женщиной, которую собирается присвоить.
— Не загадывай так далеко, — он наклонил голову. Дав ей время отстраниться. Дав понять, что да, он собирается поцеловать плечо, которое сжимал пальцами. — Чего мы оба хотим добиться через неделю?
Он ощутил губами соль на ее коже, когда она прошептала то, что он хотел от нее услышать.
— Победить. Мы хотим победить.
— Это не повод для гордости, — сказал он, щекоча губами ее кожу. — Это будет чистое удовольствие.
Поцелуй не прервался, лишь сместился. Выше по ее плечу. Мимо металлического ошейника, который не позволял прикусить ее горло. Лето прижался губами к ложбинке под ее челюстью. Втянул кожу. Вдохнул аромат ее тела. От прикосновения его губ по коже Нинн побежали мурашки. Он поддался искушению. Пригладил их языком.
Нинн запрокинула лицо к потолку. Вцепилась в скамью обеими руками. Одетая лишь в нижнее белье, она часто дышала. Грудь поднималась и опускалась. Эта жалкая ткань, почти идеально повторяющая контуры ее грудей и плоского живота, была оружием, которым могла пользоваться только женщина.
Воспоминания почти заместили его реальность. Только в своей маленькой комнате он разрешал себе думать о том, как она выглядела в первый день. Изящная и дерзкая, испуганная и неуклюжая от холода. На протяжении веков женщины Королей Дракона вдохновляли людей на сказания о богинях немыслимой красоты.
Нинн была воплощенной Венерой.
Она молча дразнила его днем. Пока не наступала ночь. Оставшись один в своей комнате, он обхватывал член ладонью и двигал ею с такой силой, с какой собирался вбить себя между бедер Нинн. Или преследовала его во сне, где улыбалась, открывалась ему, брала его достоинство в рот на всю длину. В этих снах, похожих на кошмары, он не позволял себе размашистых движений бедрами. Удовольствие было в том, чтобы смотреть, сколько она может принять. Как глубоко. Как быстро. И как долго он сможет себя контролировать, пока не сойдет с ума.