Он убрал телефон и осторожно приоткрыл сумку, не сдвигая с места. Там оказался десяток банок с консервированными фруктами — персики в сиропе, ананасы, какой-то джем — и запечатанный пакет с пластиковыми ложками. Босх долго смотрел, потом перевел взгляд к потолку, где между балок перекрытия виднелись очертания запертого люка.
— Для кого ты это приготовил, Джессап? — прошептал он.
Среда, 7 апреля, 13:05.
Все лица в зале обратились к двери. Начиналось самое главное, но сегодня мне предстояло оставаться среди зрителей, хоть и в первом ряду. Не сказать, что я этому особенно радовался, но решение было принято, и в правильности его никто не сомневался.
Дверь открылась, и Гарри Босх ввел в зал нашего главного свидетеля. У Сары Энн Глисон не было ни одного платья, а покупать новое специально для выступления на суде ей не хотелось. Сара пришла в черных джинсах и фиолетовой шелковой блузке. Она была красива и уверена в себе, платье не понадобилось.
Босх держался по правую руку от свидетельницы и, пропуская ее через ограждение, на всякий случай заслонил ее от стола защиты, откуда Джессап смотрел во все глаза на своего главного врага.
Остаток пути Сара прошла одна, обменявшись улыбками с Грозной Мэгги, уже стоявшей на трибуне. Наступал главный момент и для Мэгги — ее улыбка выражала надежду для обеих женщин.
Мы плодотворно провели утро, заслушав показания бывшего водителя Уильяма Клинтона, а затем до обеда слушали Босха. Клинтон подробно рассказал о поведении Джессапа в машине, об одолженной бейсболке и о том, как проходило опознание. Он подтвердил, что эвакуаторы «Аардварка» часто пользовались стоянкой за театром «Эль-Рей», рассказал об агрессивном поведении Джессапа в день убийства, не забыв упомянуть и о его попытке «застолбить» за собой бульвар Виндзор. Все это серьезно подкрепляло версию обвинения, и во время перекрестного допроса Ройсу так и не удалось сбить свидетеля с толку.
Затем свидетельское место занял Босх, уже в третий раз, но теперь он выступал от своего собственного имени, излагая результаты своего расследования. Он предъявил бейсболку «Доджерсов» с инициалами Клинтона, которую изъяли у Джессапа при аресте двадцать четыре года назад, не упоминая, где она все это время хранилась: о пребывании Джессапа в тюрьме Сан-Квентин говорить запрещалось, как и вообще о его первом процессе.
И вот теперь на свидетельское место взошла Сара Энн Глисон, показания которой должны были стать, по моим расчетам, высшей эмоциональной точкой всего процесса: сестра жертвы обличает убийцу.