Ободренный его тоном, Джессап ухмыльнулся еще гаже.
— Иди отсюда, я не буду с тобой разговаривать.
Ройс поднял руку, останавливая его:
— Молчи, я справлюсь.
— Он мне угрожает! — не унимался Джессап. — Ты должен пожаловаться судье.
— Молчи, я сказал! Я сам решу, что делать.
Презрительно усмехнувшись, Джессап откинулся на спинку стула и сложил руки на груди.
— Какие-то проблемы, Микки? — спросил Ройс.
— Никаких. Просто мне не нравится, что он на меня таращится.
Я вернулся за свой стол раздраженный и недовольный собой. У пустой скамьи присяжных стоял оператор с камерой — судья Брайтман разрешила только одну, с тем чтобы отснятый материал достался потом всем каналам.
Через несколько минут Брайтман села в кресло и объявила заседание открытым. Ходатайства защиты рассматривались одно за другим, но решения по большей части принимались в нашу пользу и без особых прений. Самым серьезным было требование Ройса о прекращении дела ввиду недостатка доказательств, которое было отвергнуто судьей почти без комментариев. Ройс пытался возражать, но она сказала, что не видит необходимости в дальнейших прениях. Это была солидная победа, и я внутренне ликовал, хотя и постарался не показать виду.
Единственным вопросом, по которому разгорелись прения сторон, была необычная просьба защиты о разрешении Джессапу использовать тональный крем, чтобы скрыть тюремные татуировки на шее и пальцах. Ройс заявил, что они могут вызвать у присяжных предубеждение. Он также потребовал запретить стороне обвинения упоминать о татуировках в ходе процесса.
— Должна признать, что подобного ходатайства еще не встречалось в моей практике, — покачала головой Брайтман, — и я склоняюсь к тому, чтобы удовлетворить его. Однако как я вижу, обвинитель выдвинул возражения, ссылаясь на недостаток информации о происхождении и содержании этих надписей. Мистер Ройс, вы не могли бы прояснить ситуацию?
Ройс поднялся и заговорил. Я пригляделся к рукам Джессапа. Естественно, больше всего беспокойства ему доставляло нецензурное пожелание на костяшках пальцев, потому что шею можно было бы прикрыть высоким воротничком. Он прекрасно понимал, что ни один обвинитель не упустит случая привлечь к этому пожеланию внимание присяжных, а то и убедить их принять его на свой счет.
— Ваша честь, — произнес Ройс в заключение, — эти татуировки были нанесены мистеру Джессапу во время многолетнего несправедливого заключения, и они являются частью пережитых им страданий. Тюрьма — опасное место, и ее обитатели вынуждены принимать меры самозащиты, в том числе наносить на тело угрожающие или иные надписи, которые далеко не всегда соответствуют их взглядам и намерениям. Однако присяжные могут неправильно их понять, и поэтому мы просим суд принять вышеупомянутое решение. Что же касается возражений обвинителя, то это всего лишь попытка затянуть рассмотрение дела, в то время как защита твердо придерживается своего решения требовать безотлагательного судебного разбирательства.