За хлопотами стемнело. Камыш полностью зарядил глиняную трутницу, забрался с ней в укрытие, поставил у ствола. Не костер, конечно, но все теплее. Золотая Тень влезла следом, завалила лаз снегом и пристроилась рядом на подушке из болотного мха. Прошептала в самое ухо:
— А все-таки жалко, Камыш.
— Чего?
— Дома нашего. Там, на холме. Там было весело. А вернемся в селение — опять все то же начнется: туда не ходи, это сделай. Рано, мол, отдыхаешь, поздно встаешь. Оставь куклы, пол не подметен. Иногда даже хочется вернуться. Чем мы хуже жили, чем в племени?
— Без дома зимой холодно, — разумно ответил юный охотник. — Дом нужно рыть в земле, чтобы печь можно было соорудить. Без нее холодно. Тяжело целую зиму коротать, ни разу не согревшись. Даже взрослому. Детям же и вовсе не выжить.
— Да, я понимаю. — Золотая Тень положила голову ему на плечо. — Все равно жалко. Неужели никак не сделать, чтобы обогревать дом, который не в земле, а на поверхности стоит?
— А как его обогреешь? — улыбнулся наивному вопросу Камыш. — В земле стены теплые, за ними лесного холода нет. Поэтому греть проще. Печь в земле вырыть можно — а на поверхности как ее сделать? Не очагом же топить! От него искры, крыша загореться может. И дым от него — задохнешься. Нет, хорошего зимнего дома на земле не построить. Невозможно. Никак. Дом можно только вырыть.
— Жалко. На нашем холме песок. Не зазимовать… — И с этими словами девочка провалилась в сон.
Камыш еще долго не спал, занятый этой мыслью: как можно прожить в доме, не вырытом, а поднятом над землей? Летом понятно — они жили, и ничего. А вот зимой? Как согреться, как от ветров спастись, от лютого холода?
Но так ничего он придумать и не смог.
Утром путники опять развели костер. Не столько ради еды, сколько ради трутницы: в маленькой емкости гнилушки перетлевали намного быстрее, и в нее следовало подбросить свежих углей и свежей трухи. Но раз уж огонь был — на нем прогрели недоеденную накануне тушку и сварили еще брусничной воды. Сворачивать дом было недолго: маты и циновки — в лодку, и можно двигаться в путь.
Юный охотник ожидал, что поиски Большой Реки будут долгими — но уже к полудню второго дня он увидел широкий ледяной путь, отворачивающий от Вечерних Вод в дремучие густые чащи. Впадающая река была столь велика, что спутать ее с какой-то иной протокой оказалось невозможно.
— Вот, пришли, — оглянулся он на спутницу. — Я же говорил, по ровной твердой дороге двигаться проще. Летом мы сюда дней десять бы пробирались. А так — думаю, дня через четыре и вовсе дома окажемся.