Сезон гроз (Сапковский) - страница 4

— Арахноморф.

Альберт Смулька пошевелил губами, тщетно пытаясь повторить.

— Тьфу, как зовется, так и зовется, пес с ним. Этим мечом его зарубил? Этим клинком? Можно посмотреть?

— Нельзя.

— Ну да, заколдованное лезвие, наверное. И должно быть дорогое… Лакомый кусочек… Ну, мы тут ля-ля, а время бежит. Договор составлен, пора платить. Сначала формальности. Распишись на счете. Ну, то есть поставь крест или другой знак.

Ведьмак взял поданный ему счет, повернулся к свету.

— Гляньте-ка на него, — староста покачал головой, скривившись. — Читать, что ли, умеет?

Геральт положил бумагу на стол, подвинул в сторону чиновника.

— Небольшая ошибка, — тихо сказал он, — вкралась в документ. Мы договорились на пятьдесят крон. А счет выписан на восемьдесят.

Альберт Смулька сложил руки и оперся на них подбородком.

— Это не ошибка, — он понизил голос. — Это, скорее, знак признательности. Ты убил страшное чудовище, уверен, это была нелегкая работа… Сумма никого не удивит…

— Не понял.

— Брось. Не строй из себя невинность. Ты хочешь сказать, что Йонас, когда сидел здесь, не выставлял таких счетов? Голову готов дать на отсечение, что…

— Что? — перебил его Геральт. — Что он завышал плату? За счет королевской казны? А разницу мы с ним делили пополам?

— Пополам? — староста скривился. — Не перегибай, ведьмак, не перегибай! — Можно подумать, что ты такая важная птица. С разницы получишь треть. Десять крон. Для тебя и так большой навар. Мне полагается больше, хотя бы по должности. Государственные служащие должны быть богатыми. Чем богаче служащие, тем выше престиж государства. Что ты можешь в этом понимать. Я устал от этого разговора. Ты подпишешь счет или нет?

Дождь бил по крыше, лило, как из ведра. Но больше не гремело, гроза уходила.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Два дня спустя.

— Милости просим, уважаемая, — властно кивнул Белогун, король Керака. — Милости просим. Слуги! Кресло!

Свод комнаты украшал орнамент с фреской, изображающей парусник посреди морских волн, тритонов, гиппокампов и существ напоминающих омаров. Фреска же на одной из стен представляла собой карту мира. Карту, как давно уже заметила Коралл, имевшую мало общего с реальным расположением суши и морей. Но красивую и изящную.

Двое пажей принесли и поставили тяжелое резное кресло. Чародейка села, положив руки на подлокотники так, чтобы ее усыпанные рубинами браслеты были хорошо видны и привлекали внимание. На уложенных волосах была тоже рубиновая диадемка, а на глубоком декольте рубиновое колье. Все это специально для королевской аудиенции. Она хотела произвести впечатление. И производила. Король Белогун не знал на что таращить глаза, то ли на рубины, то ли на декольте.