Они принялись в спешке расчищать камни, понимая, что времени у них немного. Водителям было приказано стоять на входе в ущелье и кричать, если вдруг появится какая-нибудь машина.
Сердце Кэндис взволнованно билось, когда она отбрасывала камни в сторону. Теперь они смогут получить все ответы: что такое Звезда Вавилона, почему Фило Тибодо хотел убить за нее и что профессор Мастерс имел в виду под «великим опустошением».
Последний камень полетел вниз, и их обдало запахом плесени. С другой стороны послышался звук осыпавшихся обломков, эхом ушедший в пустоту.
Теперь они могли попасть внутрь.
Ход, ведущий в дом, был похож на спуск в миниатюрную золотую шахту. Сломанные, разные по высоте колонны были установлены много лет назад, чтобы поддерживать дверной проем.
— Наверное, работа Баскова, — предположил Гленн. — Заставил своих людей притащить остатки каменных столбов для укрепления прохода. — Тут все разваливается.
— Да, выглядит небезопасно, — согласился Ян.
— Странно, — произнесла Кэндис, проведя пальцами по краю проделанного Басковым входа.
— Кирпичи, — сказал Гленн. — Кто-нибудь заметил что-то подобное в других строениях?
— Нет…
Древний дверной проем был явно замурован давным-давно, между кирпичами и камнем вокруг двери уже были заметны щели. Дюшес и Басков проломили дыру, достаточно широкую, чтобы в нее мог пролезть человек.
Ян передал Кэндис фонарик и сказал:
— Моя дорогая, предоставляю эту честь вам. В конце концов вы у нас первооткрыватель.
Она взяла фонарик, посмотрела на него, лотом повернулась к Гленну и отдала фонарь ему.
— Ваш отец завещал Звезду Вавилона вам.
Гленн подошел к небольшому входу и посветил внутрь.
— Что вы видите? — взволнованно спросил Ян, вспоминая Говарда Картера, который произнес знаменитую фразу: «Я вижу замечательные вещи».
Но Гленн ответил лишь:
— Темноту.
Они стали разбирать древнюю кладку, выбивая кирпичи, которые, наверное, лежали там около двух тысяч лет. Кэндис помогала изо всех сил, вымазалась в пыли, на лбу ее выступил пот. К тому моменту, когда они смогли попасть в дом, солнце уже стояло в зените.
Помещение оказалось небольшим, и, похоже, это была единственная комната в жилище.
Ян сказал:
— Должно быть, такими у них были дома. Что-то вроде однокомнатных квартир.
— Видите где-нибудь таблички? — спросила Кэндис.
Затхлый воздух пах плесенью — древностью. Три желтых круга от фонариков выхватывали лишь куски глины, которые могли остаться от раскрошившихся табличек. Однако вокруг были разбросаны небольшие глиняные фрагменты с текстами, похожими на черновики или клинопись с ошибками, свидетельствуя о том, что здесь по крайней мере кто-то что-то писал. Но основного хранилища, из которого, как они считали, были взяты камень Дюшеса и табличка Баскова, нигде не было видно.