— Саулюкас, ты никогда таким не был со мной.
— А что, я страшный?
— Нет, милый, еще хуже: ты непонятный.
— Может быть, только скажи: что ты делала вчера примерно с шести до семи вечера? Это не допрос, мне очень интересно…
— Ничего. Выгладила твои брюки, начистила туфли, думала, когда вернешься, сходим и посидим где-нибудь. Вдвоем.
— И все?
— Нет. — Она слегка покраснела. — Около семи притащился Игнас. Тебя искал. Принес бутылку шампанского и целых полчаса молол про телепатию, про непонятное счастье человеческое, про подсознание и какой-то диктат, навязываемый нам более развитыми существами, населяющими вселенную, перед которыми мы все — просто бессильные и ничего не стоящие твари.
— А ты? — насторожился Саулюс.
Я была уставшей и выпроводила его домой.
— А шампанское?
— Думаешь, он оставил бы такую драгоценность? Забрал с собой, только вот беда — в коридоре бутылка выскользнула и разбилась. Ты не видел, как красиво разбивается шампанское! С грохотом, с пеной и белыми брызгами, а потом, когда все оседает, оно чернеет и убегает грязными струйками, противнее, чем обыкновенная вода.
— Так я и думал, — вздохнул Саулюс.
— Что ты думал?
— Ничего. Игнас прав: существует и телепатия, и интуиция, и еще недоделанное дело.
— А яснее ты не можешь?
— Вчера я из-за тебя почти с ума сходил, а около семи кто-то словно за руку потянул меня к машине, усадил за руль и заставил ехать к тебе. И если б не авария, я бы застал этого красавчика у себя дома и без всякого диктата высших существ набил бы ему морду. На первый раз, думаю, было бы достаточно.
— Саулюкас, ты этого никогда не сделаешь. И позволь мне самой выбирать друзей, без твоего разрешения и твоих капризов.
— Как хочешь, но разреши и мне хоть изредка обнажать ради тебя шпагу.
— Хоть две, — она была счастлива, — только скажи, какая авария была у тебя?
— Я сам толком не пойму, но произошла какая-то роковая встреча. Ну, как тебе сказать?.. Сама авария — ерунда, всего несколько царапин на крыле, но во время этой аварии я больно столкнулся с каким-то несчастьем незнакомых людей, с каким-то обойденным молчанием и тяжелым их прошлым, о котором, мне кажется, я вроде где-то слышал, что-то подобное видел, вроде оно даже снилось мне… черт знает, но после этого столкновения я почувствовал, что во мне произошла какая-то катастрофа, что я — уже не я, а ты — уже не ты. Понимаешь, мы с тобой только прикоснулись к этому горькому прошлому, хитро скрываемому от нас, а нам уже кажется, что все пережили мы сами, что уже давно носим его в себе и у нас только не было случая, чтобы сказать о нем. От этого прикосновения я как будто стал лучше, чище, как будто поднялся над остальными людьми… И это новое состояние пугает меня…