…Гудят моторы. Боевые машины, не уменьшая скорости, все мчатся и мчатся в темень и неизвестность — к району сосредоточения.
Небо стало сереть, улегся ветер, почти не падает снег. Машины остановились.
— Бронетранспортеру в укрытие! — приказывает лейтенант Санчилов. — Всем надеть маскхалаты и на лыжах — к тригонометрическому пункту!
Они целиной движутся к этому ориентиру: по балкам, мимо старых окопов.
Начинается робкий рассвет. Сквозь рваные тучи проглянула над головой Большая Медведица и снова скрылась. Где-то впереди, левее, послышалась петушиная перекличка.
— Дроздов! — раздается голос лейтенанта Санчилова.
— Я.
— Грунев!
— Я…
— Пойдете в сторожевую заставу на окраину села Красновки. Дроздов — старший…
Вот и пригодилась «тропа разведчика»! Ничего, все будет чин чинарем…
…Дроздов и Грунев идут полем. Вдруг Дроздов сел, потер снегом лицо, шею, затылок.
— Ты чего? — недоумевает Грунев.
— Сержант говорил: в темноте, чтобы лучше слышать и видеть, надо холодной водой обтереться.
Дроздов прислушался:
— Танк где-то урчит. А вон, глянь, справа — лес.
— Нет, то, несомненно, деревня, — возражает Грунев.
— Нет, лес!
— Уже светает, холодная вода, наверно, только ночью на зрение действует, — высказывает деликатное предположение Грунев.
— А я тебе, тюха, говорю — лес! — уже сердясь, настаивает Дроздов.
— Между прочим, — с достоинством отвечает Грунев, — в Уставе записано, что все военнослужащие должны соблюдать вежливость и выдержку.
— Расскажи об этом своей бабушке, — огрызается Дроздов.
— А я говорю тебе…
— Знаток уставов, — фыркает Дроздов.
— Вот и знаток…
Дроздов сверяется с компасом, и они движутся дальше. Долго идут молча. На невысокой насыпи останавливаются у обелиска неизвестному солдату. Дроздов вздыхает, вспомнив, что самый старший брат матери погиб в Отечественную войну в этих краях, а деда фашисты расстреляли под Таганрогом.
Положив у подножия обелиска сосновую ветку, Дроздов и Грунев направляются в сторону деревни. Чертов Груня оказался прав — Красновка это.
Совсем рассвело. Сиреневое небо избороздили недвижные белые тучи. Всходило солнце, разжигая неяркий костер.
Красновка вольно раскинулась у реки. Дома кирпичные, добротные усадьбы — с гаражами. Гакают гуси, вяло брешут собаки.
Навстречу разведчикам идет старик в меховой шапке и шубе из черного сукна. Старику, наверно, за семьдесят, лицо его изборождено морщинами, но держится он прямо.
— Здорово, служивые, — говорит старик приветливо.
— Доброе утро, — отвечает Грунев.
— Гвардеец я, сапер, — рекомендуется старик. — Сила-то у нас подходящая?