— Это как?
— Читай сам! — Рая протянула мне половинку листа бумаги, на котором добротным канцелярским стилем излагалось, что поскольку Ершова Е. А. не связана трудовыми отношениями с ГУВД, то, в соответствии с договором найма жилого помещения в общежитии, подлежит выселению в трёхдневный срок.
— Тут написано три дня, почему сразу не сказали? — спросил я Раю.
— Так они ещё и не прошли. Просто мы не стали дожидаться, когда придёт ОМОН, и освободили помещение досрочно.
— Гордые, значит? — я тяжело опустился на табурет. — И что вы теперь с вашей гордостью делать намерены?
— А ты чего раскипятился? — в свою очередь вспыхнула Рая. — Можно подумать, ты бы чем помог!
— По крайней мере, попытался, — всё ещё раздражённо парировал я. — В крайнем случае, до генерала бы дошёл.
— Ты посмотри-ка на этого ходока, — обратилась Рая к моей супруге. — Так бы он тебя и принял! Нынешний, он у нас не то, что давешний.
— Зря ты так, — сказал я уже примирительным тоном. — Генерал мужик правильный. Может и посодействовал бы. Да что теперь говорить. Обратно Ленку никой генерал не вселит. А что ФСБшники говорят?
— Сочувствуют. Обещают помочь при первой же возможности.
— Цену таким обещаниям ты знаешь не хуже меня, — горько усмехнулся я. — Скажи лучше, что делать собираетесь?
— Увезу их в Купино, там у меня большой дом, участок. А как Лена с декрета выйдет, я её к себе в отдел переведу. Так что ты за нас не переживай – перетопчемся! Ты лучше помоги с «Газелью», у вас в батальоне, я знаю, есть полугрузовая, вещи перевезти.
— И с «Газелью» помогу, и с погрузкой, только… — Закончить фразу у меня не получилось, лишь глубокий вздох невольно вырвался из груди.
Рая посмотрела на меня всё понимающим взглядом.
— Брось, Миша. В твои ли годы стены лбом таранить? Пусть подавятся!
На следующий день я смотрел на отъезжающую «Газель» и думал о том, что Ленке с малышом в деревне будет лучше, чем в городе. В оправдание, в успокоение ли пришла мне в голову эта мысль – не знаю, но полегчало.
* * *
Я перечитал письмо от нотариуса ещё раз, отложил бланк в сторону и откинулся на спинку кресла. Чудны дела твои, Господи! Я, конечно, помнил о том, что в Питере у меня был – я ведь даже не знал, жив он или нет – двоюродный дед Юзеф. О нём у меня остались самые смутные воспоминания. Я ведь был совсем мальцом, когда в первый и последний раз навещал деда Юзю в его коммунальной квартире в старом питерском доме где-то в районе Сенной площади. Когда же я получал о нём последнюю весточку? Лет тридцать назад? Как не все сорок! И вот теперь меня приглашают вступить в права наследования. Недвижимость почитай в центре Питера и счёт в банке. Интересно, какая на счету сумма? Хотя, если продать одну квартиру и то нехило выйдет. Надо ехать.