Штурман взглянул на хронометр и записал в бортовой журнал: «27 января 1904 года. 11.20. Рейд порта Чемульпо. Снялись с якоря. Идем по фарватеру». Вслед за «Варягом» несколькими минутами позже, на расстоянии полутора кабельтовых, послушно встала в кильватер канонерка «Кореец».
За всеми маневрами русских внимательно наблюдал командор английского крейсера «Тэл-бот» Фрэскотт. Команды иностранных кораблей были выстроены во фронт, на итальянском крейсере заиграли «Боже, царя храни!», прокричали «Ура!».
— Безумцы, — глядя в бинокль, прошептал Фрэскотт.
Но его никто не услышал.
На фоне острова Риху, в пяти милях от входного знака фарватера, дымили трубы японской эскадры, всего 14 вымпелов: шесть крейсеров в строю пеленга во главе с «Асамой» и восемь миноносцев позади крейсеров.
Как только «Варяг» вышел за входной знак, с дальномерной станции пришел доклад мичмана Нирода:
— На «Асаме» поднят сигнал «Предлагаю сдаться».
В рубке стало тихо. Бледный Руднев сглотнул набежавшую слюну и хрипло прокричал:
— Продолжать движение! Малый вперед!
— Есть малый вперед! — отрепетовал вахтенный.
— К бою! Все орудия на «Асаму»!
Прогремели боевые колокола, но по палубе никто не пробежал — все расчеты уже давно точно прикипели к своим местам.
В 11.45 Фрэскотт, не отнимавший бинокля от глаз, чертыхнулся:
— Годдэм... Вахтенный! В журнал: «Асама» открыл огонь по «Варягу». Все катера к спуску! Спасательные команды на катера!
Восьмидюймовое баковое орудие «Асамы» выплюнуло густой черный клубок дыма.
— Дистанция — сорок девять кабельтовых... сорок семь... сорок шесть... — Быстрая скороговорка Нирода заполнила сразу ставший тесным объем боевой рубки.
— Пристрелочным — огонь! — буднично сказал Руднев и успокоился: боишься — не делай, делаешь — не бойся. — Сейчас у «Асамы» будет недолет.
— Недолет! — секундой позже донесся рапорт сигнальщика.
— Трусят задеть англичан, — прокомментировал старпом.
— Ну, нам трусить нечего, — проворчал Руднев и скомандовал: — Залпом — огонь!
«Варяг» и «Асама» дали залп из всех орудий одновременно до долей секунды.
* * *
Чтобы не смущать своим видом светское общество, министр велел подать легкий ужин с шампанским в ложу и сейчас наслаждался кратковременным отдыхом от трудов праведных за бутылкой «Шарль де Казанов» с фруктами. Общество министру внутренних дел составлял министр военный, генерал Куропаткин, которого Плеве всячески протежировал на роль главнокомандующего русскими войсками в будущей, а ныне настоящей русско-японской войне.
Генерал был несколько мрачен, точно предчувствовал нечто нехорошее от короткой баталии с «макаками» (так уже обозвали японцев пронырливые журналисты).