Нина Петровна считала, что рост белых башен: и ее дачные огорчения взаимосвязаны. Если не напрямую связаны, то мистически. Проклятые башни, казалось ей, не только бьют в глаза своим великолепием. Они в придачу еще и отсасывают солнечный свет из атмосферы, облекающей дачный поселок Пучково.
— Меня тошнит, — вдруг сообщил Владик с заднего сиденья.
— Дай ему сосательную конфетку, — сказал жене Владимир Васильевич.
Нина Петровна сурово объявила:
— Конфет сегодня больше не будет! Иначе у ребенка разовьется диабет. Владик, солнышко, я тебе сейчас яблочко достану!
— Нет, — отрезал Владик.
Он знал, что яблоко будет свое, дачное, искусно сбереженное с осени — стало быть, пресное и вялое, как жеваная бумага. Владика не могло утешить даже то, что яблоко не содержит нитратов.
— Может, остановимся? Владик выйдет, погуляет немножко, — предложил сердобольный дед. — Посмотри, он весь зеленый. Там рядом еще эта рассада воняет…
— Она ядовитая, — напомнил Владик.
Но у Нины Петровны был железный характер. У нее даже пробивались жесткие серебристые усики. Она осталась непреклонна:
— Никаких остановок! Ты и так лишних два часа провозился в гараже. Вон, стемнеет скоро! Приедем, и Владик погуляет. Уж что-что, а воздух в Пучкове замечательный. Мигом все пройдет!
Владимир Васильевич, нажав на газ, что было мочи помчался в сторону Пучкова. Стойкий Владик кротко подпрыгивал рядом с рассадой и не мигая глядел в окно. Сплошным зеленым одеялом неслись мимо придорожные кусты. «Золотые дали» тихо плыли вдали, как летние стоячие облака. Они поворачивали к петляющей дороге то один свой, то другой сказочный бок.
— Не лихачь! — строго заметила Нина Петровна.
Однако синяя «копейка» не желала ее слушаться. Она мчалась весело, бойко, почти птицей, хоть ее и обогнал с неземным гудом какой-то неразличимый в полете «мерседес». Владимир Васильевич казался себе в «копейке» таким же могучим. Но он знал, что хорошая дорога скоро кончится. Она сменится ухабистым проселком — вон уже сереет за поворотом, за калиновым кустом. Там уж — прощай, скорость! Терпи, Владик!
Откуда взялась, каким образом выскочила на дорогу эта странная фигура, не мог позже сказать не только Владимир Васильевич, но и ястребино зоркая и беспощадно трезвомыслящая Нина Петровна. Только и запомнили они, как мелькнуло впереди пестрое пятно. Что-то розовое на миг прилипло к ветровому стеклу, заслонило свет, стукнуло в правое крыло и отскочило в сторону, в кювет.
Владимир Васильевич застонал. Взвизгнули тормоза, «копейка» остановилась. Минуту они все втроем сидели молча и неподвижно.