Патрон описал ее, как и предполагал герцог, как нетронутую, очень молодую и очень привлекательную англичанку. Говорил он таким тоном, что герцог чувствовал: будь у него сейчас пистолет, он не задумываясь застрелил бы этого человека.
Патрон попросил всех предлагать цену.
Герцог обладал достаточным опытом участия в аукционах, чтобы немедленно не ввязываться в игру, и поэтому занял выжидательную позицию.
Сумма, предложенная шейхом, хранившим до этого момента молчание, была настолько мала, что патрон рассмеялся. Другой покупатель предложил на двадцать фунтов стерлингов больше. Первый шейх в свою очередь тоже поднял цену, между ними началась своего рода дуэль, и герцогу стало ясно, что оба были заинтересованы не столько в девушке, сколько в том, чтобы просто досадить друг другу. Наконец он понял, что пришел его черед, и неожиданно для всех вступил в торги.
Этерстон поднял последнюю сумму всего на десять фунтов стерлингов, справедливо считая, что было бы достаточно опрометчиво привлекать к себе слишком пристальное внимание. Его соперник назвал еще большую цифру, и цена оказалась равной той, которую предлагали за других девушек. Затем один из шейхов вышел из борьбы и устремил свой взор на армянку, а другой продолжал торговаться, хотя и не с таким энтузиазмом, как раньше. Герцог прибавил еще двадцать фунтов стерлингов, и торги за англичанку на этом закончились.
Довольный успешной сделкой, патрон жестом велел герцогу последовать за девушкой, которую уже уводили из комнаты, Герцог встал и, прежде чем выйти, наклонился к Николаю Власову и шепнул ему:
— Если поедешь домой, пришли за мной обратно экипаж. Он мне очень скоро понадобится.
— Ради Бога, — сказал его друг, — только не рискуй. Дело этого не стоит.
— Не ты ли сегодня учил меня бороться за осуществление своих желаний? — улыбнулся герцог.
Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты. За дверью у него немедленно потребовали деньги, которых, к счастью, у него оказалось достаточно, чтобы заплатить нужную сумму.
У герцога осталось только несколько фунтов стерлингов, но он знал, что их придется отдать за напитки, которые обязательно принесут в спальню.
И действительно, когда Этерстон вошел в комнату, где его уже ждала англичанка, сразу же вслед за ним слуга принес на подносе французское бренди, алжирское вино, шампанское, а также несколько очень невкусных местных фруктовых ликеров.
Слуга поставил поднос на стол, получил от герцога остатки содержимого бумажника и откланялся.
Когда слуга вышел, герцог проследил, чтобы тот не закрыл их снаружи, чего вполне можно было ожидать.