Как я поняла из его рассказа, ты спланировал грандиозный побег: сшил тайком немецкую форму для нескольких человек, чтобы они вышли через главные ворота лагеря военнопленных. Но на свободу выбрался не ты, а он. Я хочу знать, по какому праву вы с Йэном приняли за меня это решение? Почему ты подумал, будто я захочу принять его, а не буду ждать тебя?
Не знаю, что мне с ним делать. Он целыми днями сидит в доме, смущенный и молчаливый. Курит, подергивается и плачет, когда пытается заниматься со мной любовью. Если я натягиваю ботинки, чтобы выйти на улицу, он цепляется за мой фартук, словно боится, будто я уйду и никогда не вернусь.
Да, я думала об этом. Но куда же мне идти? Я не знаю, где ты. Все еще в лагере? Почему твое последнее письмо, переданное через Йэна, такое холодное? Любишь ли ты еще меня? Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо и прочитаешь ли ты его.
Каждый раз, бывая в Портри, я захожу в католическую часовню. Я молюсь о твоем здоровье, где бы ты ни был. А еще о том, чтобы все устроилось само собой. Теперь все пошло не так, как следует. Дэйви, ты нужен мне. Ты не представляешь, как сильно ты мне нужен. Без тебя все неправильно. Я должна сама сделать свой выбор.
Глава двадцать шестая
Маргарет
Лондон
Пятница, 29 сентября 1940 года
Бабушка!
Я нашла ее! О, мамочка моя, такая маленькая и бледная на больничной кровати. Врач сказал, что она была в «Лэнгхэме», когда туда попала бомба, но пострадала она не слишком сильно. У нее сломано несколько ребер, потянута лодыжка и нечто вроде нервного срыва. Была угроза развития пневмонии, но, кажется, эта напасть маму миновала.
Сначала я пошла в гостиницу, но думала, что там ничего не будут знать о маме. Однако она провела там два месяца и каждый день, выходя на прогулку, останавливалась у стойки администрации, чтобы спросить, нет ли для нее письма. И ее запомнили. Мне даже подсказали, в какой больнице ее искать, и пожелали ей скорейшего выздоровления.
Когда я вошла в палату, мама сидела в кровати и плакала, сжимая виски ладонями. Но как только она увидела меня, то сказала: «Вот ты и со мной, моя Маргарет» — и легла на подушку. Сестры сообщили, что она не могла успокоиться с тех пор, как ее привезли туда, но после моего появления заснула и проспала почти сутки.
Я останусь с мамой. Обязательно буду держать тебя в курсе, хотя уже сейчас врач не думает, что следует чего-то опасаться. Он доволен, что у его пациентки нашлись родственники, которые смогут присмотреть за ней. Все, что маме нужно теперь, — это время и наши молитвы.
Люблю,