Он посмотрел на меня через плечо и улыбнулся:
— Доброе утро. Как я понимаю, у тебя сегодня выходной.
Я кивнула и замерла на месте, гадая, что на такой вопрос ответил бы друг. Мне больше не хотелось нарушать наше соглашение. Я решила играть по его правилам. В любом случае жить у него осталось уже не так долго.
— Вкусно пахнет, — сказала я.
— Достань две тарелки. Я сделал убийственный бекон.
Я пожалела, что съела бутерброд с арахисовым маслом до того, как вошла в кухню.
— Спасибо, но я уже поела.
Раш опустил вилку и повернулся:
— Уже поела? Ты же только что встала.
— Я держу в комнате хлеб и арахисовое масло. Съела бутерброд, перед тем как выйти.
Раш нахмурился и внимательно на меня посмотрел:
— Почему ты держишь хлеб и масло в комнате?
Потому что не хочу, чтобы его бесконечные гости ели мои продукты. Я так подумала, но, конечно, не сказала, а произнесла совсем другое:
— Это не моя кухня. Все свои вещи я держу у себя в комнате.
Раш напрягся, а я не могла понять, что в моих словах его разозлило.
— Хочешь сказать, что когда ты в моем доме, то ешь только бутерброды с арахисовым маслом? Я правильно понял? Ты покупаешь хлеб и масло, держишь их в своей комнате, и это вся твоя еда?
Я кивнула в ответ. Что здесь такого?
Раш хлопнул ладонью по столешнице и снова повернулся к плите, пробурчав под нос какие-то проклятия.
— Иди собери свои вещи и переселяйся наверх. Выбери комнату слева по коридору. Любую, какая тебе больше понравится. Выброси свое чертово масло в помойку и ешь все, что тебе захочется в этой кухне.
Я не двигалась с места и пыталась понять, что в моем ответе вызвало такую реакцию.
— Блэр, если ты хочешь здесь остаться, прямо сейчас переселяй свою задницу наверх. Потом ты спустишься сюда и на моих глазах съешь что-нибудь из моего гребаного холодильника.
Раш разозлился. На меня?
— Почему я должна переселиться наверх? — осторожно спросила я.
Раш бросил последний кусок бекона на бумажное полотенце, выключил газ и только после этого повернулся ко мне:
— Потому что я так хочу. Это невыносимо: ложиться спать и думать, что ты ночуешь под лестницей. А теперь еще я буду представлять, как ты там ешь эти чертовы бутерброды с арахисовым маслом. Нет уж, хватит.
Что ж, получалось, что я ему в каком-то смысле небезразлична.
Спорить я не стала, просто пошла к себе в комнату и достала из-под кровати чемодан. Арахисовое масло было в чемодане. Я расстегнула молнию и вынула почти уже пустую банку с маслом и пакет с четырьмя кусками хлеба. Я должна была расстаться с этим богатством, перед тем как идти наверх выбирать себе комнату. Сердце громко стучало в груди. Эта комната была моим убежищем, здесь я могла побыть одна. С переселением наверх я лишалась уединения.