Все закончилось, когда я поняла, что ближайшая железная фигура смотрит на меня красным глазами. Это был певец, чья невидимая рука держала стойку микрофона. Шляпа надвинута на несуществующий лоб, полы пиджака разлетелись, показывая пустоту вместо тела. Зато были глаза. Красные. Темная кожа лица терялась на фоне темного металла статуи.
Это за мной. Охота началась.
— Я, пожалуй, пойду домой, — пробормотала я, вставая.
К нам плыл официант с подносом. О! Сладкий хрустящий картофель! Но даже воспоминания о нем не заставили меня проснуться окончательно.
— А ужин? — приподнялся Великий Поэт.
Я чуть не заплакала оттого, насколько он был предусмотрителен, галантен, как был готов помочь.
— Что-то не хочется, — соврала я. — Извините. Засыпаю.
Чемодан. Зубная щетка. Дернуть за веревочку. Я была уверена, что вампир полезет в мой чемодан, только если я сама туда заберусь.
Впрочем, глаза мне могли и показаться. Все-таки сегодня был очень сложный день.
Железный саксофонист на выходе подмигнул, и по лестнице я уже скакала через ступеньку. Ночь была влажной и приятно-прохладной. Колол макушку острый серпик месяца.
Только бы добраться до холла гостиницы, там ждут мои спасители.
Я мчалась через площадь, спиной чувствуя, что за мной гонятся. Я врезалась в крутящиеся двери, заставляя их работать быстрее.
Ну же! Ну!
Шаг, еще. Красные диваны. Нелепая статуя по центру, завитушки в каменном панно на стене.
С чего я взяла, что меня будут ждать? С чего я взяла, что они пришли спасать? Это же дети! Это же само непостоянство. Достаточно вспомнить, как они вчера сбежали из подвала!
Я опустилась на диван. Сил не было. Здесь хотя бы появлялись люди, маячил администратор за стойкой регистрации. Если я поднимусь на свой десятый этаж, останусь одна.
Стоило мне сесть, как глаза снова стали закрываться. В мозгах красным пятном вспыхнула музыка. Джаз разливался по крови, делал тяжелыми руки и ноги. Голова горела желанием сна. И только остатки разбитого гарнизона Воли подавали слабые сигналы: «Не спи! Сражайся!»
Наверное, я все-таки уснула, потому что меня стали тормошить за плечо.
— Намбер? — вопрошал худой парень в фирменной курточке и тюбетейке. — Намбер? Руум?
Голос его уплывал, превращаясь в назойливый зуд комара.
— Руум? — заглядывал мне в лицо парень и тут же отшатывался.
Что-то щекотало шею, как будто стайка мушек выстроилась в цепочку и дружно побежала от скулы к ключице. Я мазнула рукой, прекращая эту вакханалию. Теплое, неприятное. Кровь.
В голове все плыло. Это сон? Или я уже проснулась? Почему парень из отеля так спокойно смотрит? Ему все равно? Почему он не орет? Почему не зовет на помощь?