– Это вам моя благоверная начирикала?
– Не только она.
– Бабьи сплетни.
– В самом деле? – Баранников иронически улыбнулся, помедлил немного и вдруг пронзил Гелия пристальным взглядом. – Зачем вы мне солгали?
– То есть? – кротко осведомился Гелий.
– Будто после ресторана пошли домой. Где вы находились в двенадцать ночи?
– М-м… – запнулся Гелий. – В частном доме…
Ловкая, сильная фигура Гелия, его отличное знакомство с отцовским домом, с его дверными и оконными запорами… Постоянные ссоры с отцом, желание избавиться от беспощадного, вечно наблюдающего за ним отцовского ока… Он, он вылезал ночью из окна мязинского дома! «Сказать ему об этом? – подумал Баранников. – Если действительно вылезал он – это его расколет… Вместо длинных кривых дорог – предельно прямая и коротенькая тропка!»
– В частном доме, говорите? – Баранников откинулся на спинку стула. – Так-так-так… Но вот скажите, что заставило вас этот «частный дом» покинуть через окошко?
– Как?! – вздрогнул Гелий. – Каким образом… вы…
Баранников затрепетал от восторга.
– Да вот, представьте себе! – воскликнул он.
Младший Мязин молчал, нервно комкая телефонный провод.
– Оставьте в покое провод, – жестко сказал Баранников. – Рассказывайте все как было.
– Я… – смущенно пробормотал Гелий. – Я… вылез в окно… чтобы не разбудить домашних…
– Каких домашних? В доме находился один только Афанасий Трифоныч…
– Ка-ак?! – изумленно привскочил Гелий.
– Да вот так. В доме в это время был только ваш отец.
– Ха-ха-ха-ха! – истерически расхохотался Гелий.
Баранников налил в стакан воды и придвинул его к Гелию.
– Успокойтесь. Возьмите себя в руки.
Гелий продолжал хохотать.
– Послушайте, – сказал Баранников.
– Да, да… простите… – стараясь сдержаться, пробормотал младший Мязин. – Вон вы, оказывается, куда гнете!
– Что значит – гнете? – строго сказал Баранников.
– Так из папашиного окошка, значит, тоже ночью кто-то вылезал? – отирая выступившие слезы, спросил Гелий.
– Бросьте валять дурака, гражданин Мязин! – раздраженно крикнул Баранников.
– Нет… Это уж вы… бросьте!
– Но ведь вы же сами показали, что вылезли из окна!
– Ну, вылез… Да только не из того, какое вас интересует. Из другого. И не в то время. Не в двенадцать. В двенадцать я только влез к ней.
– К кому – к ней?
– Ну к кому? К Нинке. Разве вам Гнедич не сказал? Вы же его допрашивали. Расставшись с ним после ресторана, я сразу пошел к Нинке. Раз вы вон куда загибаете, так мне, сами понимаете, выгоднее начистоту. Это ведь алиби. Да еще какое! Вы ее спросите, она подтвердит. Не из застенчивых.
– Ну, Гелий Афанасьевич, вы же и циник! – после длительной паузы сказал Баранников.