Кое-как придя в себя после жуткого удара, Виктор оглядел свое окровавленное плечо – оно было изодрано, ему срочно требовалась перевязка, и это уже не говоря о многочисленных мелких ссадинах и ушибах. Вот так подарок – новое, молодое, не тронутое никем тело, которое сразу же попадает в неравный бой и, превращаясь в ходячий фарш, оказывается на тоненьком волоске от страшной и нелепой гибели.
Серокожий, откинув в сторону палицу, приготовился добить раненого противника одним лишь ножом. Виктор, увидев приближающуюся фигуру, попытался нащупать рукоять топора, но рядом его не оказалось: видимо, оружие выпало из рук во время предыдущего натиска. И от осознания этого факта глаза стало застилать пеленой отчаяния. «Как так, Лагош? Зачем ты предложил мне это? Чтобы я сразу же столь глупо умер?..»
– А ха-ха! – продолжал заливаться смехом монстр. – Голенький обезьян не хотеть смерть? Но Грош’ну плюет на жалость к твой род!
Подтверждая свои слова, серокожий смачно сплюнул под ноги своей жертве. Он подошел еще ближе, пока Виктор безуспешно пытался куда-нибудь отползти, и приготовился нанести добивающий удар.
А в голове человека тем временем отчаянным вихрем крутились десятки самых разных мыслей. Был там и страх скорой смерти, хотя еще тот, пожилой Виктор Евгеньевич, был в общем-то давно к ней готов. Была и ненависть к шутнику Лагошу, несмотря на то что тот, возможно, и вовсе участия в нынешней проказе не принимал. Был и банальный интерес ко всему происходящему – ведь вокруг раскинулся лес иного мира, а прямо перед носом стояло неведомое доселе существо, о существовании которого на Земле даже и не догадывались. И все эти мысли и эмоции вдруг стали сплетаться в одно-единственное, но смертельно важное в данный момент желание – выжить. Сбежать, победить или просто уговорить противника сложить оружие, но – выжить.
Виктор шумно выдохнул и останавливающим жестом вытянул руку. Серокожий, было нахмурившись, снова засмеялся. Ему нравилось наблюдать за беспомощностью поверженного врага, а отсутствие жалости добавляло ситуации некий «пикантный» оттенок.
Существо вдруг схватило Виктора за волосы и подняло на уровень своей оскалившейся морды. Холодное лезвие ножа легло на человеческую шею и больно вдавилось в кожу, оставив на ней небольшой надрез. Сразу стало трудно дышать, а вонь из пасти зубастой твари окончательно убила какое-либо желание разрешить конфликт полюбовно.
– Молиться своим богам, человечишка, – выдавил из себя серокожий, сопровождая каждый слог зловонными плевками.
А Виктор тем временем в безрассудной попытке спасти самого себя схватился обеими ладонями за руку врага, державшую нож. Сперва это казалось абсолютно бессмысленным – ведь противник был гораздо сильнее да и на порядок опытнее, но, когда на лице серокожего вдруг отразилась гримаса боли, все вокруг поменялось. Запахло чем-то паленым, и существо, ослабив хватку, отпустило свою жертву. А рука серокожего, за которую в отчаянии схватился Виктор, вдруг покрылась волдырями и ожогами. Испуганный взгляд чудища говорил без слов: что-то явно пошло не по плану убийцы.