Ставр начал соскребать щетину, бесцеремонно поворачивая физиономию Шуракена.
— Ничего, — проворчал Шуракен и придирчиво потрогал подбородок. — Пожалуй, ты сможешь зарабатывать себе этим на жизнь, когда тебя выгонят за авантюризм и служебное несоответствие.
— С тебя пять баксов.
— Почему пять? Обычно это стоит три.
— Спецобслуживание…
Ставр замолчал на полуслове и повернул к себе экран маленького монитора, стоящего на табуретке. По просьбе Ставра док Улдис забрал из их коттеджа и передал ему охранную систему, состоящую из радиолучевых датчиков движения, скрытой видеокамеры и монитора. Незаметные, легко маскирующиеся датчики Ставр установил снаружи таким образом, чтобы нельзя было незаметно подойти к окну палаты, а камеру — в коридоре. У черных головорезов генерала Агильеры не было никаких шансов напасть внезапно.
— К нам гости, — сказал Ставр.
На экране монитора было серое, искаженное неправильной перспективой изображение освещенного лампами дневного света коридора. К двери палаты подходила медсестра.
Ставр встал и открыл дверь. Вошла молодая женщина в брюках и халатике светло-зеленого цвета.
— Привет, джентльмены, меня зовут Джилл, — она улыбнулась Ставру и Шуракену открыто и весело.
— Привет, Джилл. — Они смотрели на нее, восхищенные и покоренные ее неотразимой женственностью.
Заволновался даже Шуракен, у которого в венах еще было полно абсолютно инертной искусственной крови и противошоковых препаратов.
— Черт, и весь этот коктейль доя меня? — спросил он, когда Джилл поставила поднос со шприцами и ампулами на белый эмалированный стол-стойку возле его кровати.
— Пустяки, — ответила Джилл, распечатывая шприц.
Ставр демонстративно отвернулся.
— Не могу я видеть этого садизма, — сказал он. — Так хладнокровно всадить в человека иглу.
Джилл окинула его насмешливым взглядом.
— Кому ты вешаешь? — сказала она. — А то по тебе не видно, что ты за шедевр. Всадишь в человека пулю и ни в каком месте не екнет.
— Не хочу унижать себя оправданиями, — пожал плечами Ставр.
Джилл сняла с руки Шуракена жгут и откинула простыню.
— Черт, — сказал Шуракен, который обнаружил, что он совершенно голый.
— Пустяки, — заметила Джилл. — У всех всегда одно и то же, ни у кого еще не было на другом месте. Давай, дорогой, поворачивайся ко мне своей драгоценной попой.
— Черт, — проворчал Шуракен, — если так пойдет дальше, то моя задница превратится в кусок сыра, изъеденный термитами.
— А что, у девушки тяжелая рука? — весьма заинтересованно спросил Ставр.
— Ты запросто можешь это узнать, — ответил Шуракен. — Джилл, оставь что-нибудь для него. Несправедливо, что одним все, а другим ничего.