— Панове, я же все понимаю. В этой игре очень высокая ставка, и не всегда стоит принимать на веру глупости, которые болтает подозреваемый. Не стану притворяться, что удивлена вашим приходом, и честно признаюсь — при виде убитого, когда он был еще живым, меня трясло от омерзения. И я бы собственными руками перерезала ему горло, да побрезговала бы к нему даже прикоснуться. Вам нужны доказательства моего алиби? Поскольку я знакома с методами расследования, то облегчу вам задачу. Вот счета из отелей, где я останавливалась, там указаны номера телефонов, а границу вам придется взять на себя, я не знаю, что и где теперь отмечают, но фотокамеры и другие пакости у них наверняка есть. Машина моя стоит в гараже, при номерах, можете оглядеть ее, и, если не ошибаюсь, где-то в ней валяется билет на паром и квитанция со стоянки. А вот мои документы… Ага, и прочие бумаги.
Они не пренебрегли добрым советом Внимательно и со знанием дела пересмотрели всю мою мусорную макулатуру, после чего наконец сели. Помолчали и малость оттаяли.
— Вы знаете Вальдемара Кшицкого? — спросил один из следователей.
Их фамилий я так и не услышала.
— Простите?
— Я спросил, знает ли пани некоего Вольдемара Кшицкого?
Я живо заинтересовалась:
— А кто это? Первый раз слышу, но, возможно, знаю в лицо. Без фамилии.
— Как это? — удивился один из парней. — Вы знаете людей только по лицу?
Ну не идиотский ли вопрос! Снисходя к этому недоразвитому, я объяснила, что это обычное дело. Ведь может же оказаться, что некоего Вальдемара Кшицкого я встречаю несколько раз в год в магазине «Сад-огород» или чуть ли не каждый день при уборке мусора на нашей улице, и что с того? И откуда мне знать, что провизор в ближайшей аптеке не Вальдемар Кшицкий?
Похоже, я малость рассердилась, и они это заметили.
— Вальдемар Кшицкий — ассистент режиссера, с недавних пор сотрудничал с убитым, то есть с Вайхенманном. Вы его знаете?
Я глубоко вдохнула воздух, чтобы успокоиться, и отрицательно покачала головой:
— Нет. И даже если когда видела, вряд ли запомнила. Ему сколько лет?
— Около тридцати пяти…
— Нет, не помню. И нет смысла пытаться вспомнить. Разумеется, вы мне не скажете, зачем он вам?
Оба тут же ушли в глухую молчанку. Видимо, мое отсутствие в стране, основательно документированное, а значит, полная невозможность личного контакта с Вайхенманном и незнакомство с Кшицким здорово подпортили органам уже сложившуюся версию убийства. Хотя насчет Кшицкого я ведь могла и солгать. И все же — почему они были убеждены в моей причастности к убийству, почему решили, что прикончила его именно я? Очень интересно, но вряд ли они расколются…