Хоть мёртвый Сталин уже никак не мог помешать Хрущёву взобраться на самую вершину партийной и государственной пирамиды власти, но оставались в живых очень многие более достойные и авторитетные чем Никита Сергеевич соратники вождя, кто вполне реально мог занять это место. Так, например, считают, что своим приемником Сталин хотел видеть П.К. Пономаренко, которого многие характеризуют, как честного, вдумчивого и грамотного партийного работника. Документ о назначении П.К. Пономаренко Председателем Совета Министров СССР был завизирован уже несколькими членами Политбюро, и только неожиданная и довольно загадочная смерть Сталина помешала логическому завершению хода этого документа.
Став Первым секретарем ЦК, Хрущев, который, естественно, был в курсе всего, предпринял необходимые шаги с тем, чтобы отодвинуть Пономаренко подальше — сначала в Казахстан, затем, в 1955 году, на дипломатическую работу, а вскоре и вовсе на пенсию.
Могли претендовать на место лидера так же ветераны партии Молотов и Каганович или личные друзья Никиты Сергеевича, — Маленков и Берия, сосредоточившие, вместе с Хрущёвым, после смерти Сталина, в своих руках, всю реальную власть в стране. При этом Никита Сергеевич был отнюдь не первой фигурой в этой "дружной" троице. Но, пользуясь поддержкой Булганина и Жукова, Хрущёв вначале объявил Берию врагом народа, главным виновником репрессий, и гибели честных и преданных партии товарищей, организовал его арест и физическую расправу над ним и некоторыми его сторонниками. Затем с помощью ловких интриг оттеснил второго своего приятеля Маленкова и, став первым секретарём ЦК, принялся за остальных своих недоброжелателей, используя при этом метод: "свой, — чужой, на пути не стой".
Будучи человеком не глупым и деятельным, Никита Сергеевич понимал, что до Сталина, до его масштабов руководителя такой огромной страной как СССР ему далеко и что эту пропасть между ним и Сталиным рано или поздно заметят те, кто близко знал Сталина и кто долгие годы работал с ним в 20-х, 30-х и 40-х годах. Понимал, что против них он не выстоит. Свалят. Свалят, если будет свои силы растрачивать на каждого в отдельности. Но если подточить сам корень… Он быстро сообразил, что очернив Сталина, он одновременно бросает тень не только на самых близких его соратников, но и на тех, кто, поддерживая их, попытается встать на его пути к власти. Ведь такового смело можно обвинить в сочувствии Сталину, то есть в попытке вернуть времена репрессий и террора. Если разобраться то, по сути все, кто был близок к Сталину, все кто имел хоть какой-то вес в партии и правительстве, так или иначе, являлись участниками репрессий, в большей или меньшей степени. И хоть руки в крови жертв репрессий у Никиты Сергеевича замараны были наверное по более чем у всех остальных сталинских наркомов, исключая разве что Берию, (можно сказать, что если у кого-то по локти, то у Хрущёва гораздо выше) но, он ведь первый, кто покаялся и признал бесчеловечность репрессий. А ведь, если верить "Библии", то даже Господь любит раскаявшихся грешников, что уж тогда говорить о Его творении — человеке. Никите Сергеевичу поверили. К тому же, порочащие его документы, наш сердобольный страдалец по невинно загубленным душам, на всякий случай, предварительно постарался уничтожить. (Все правда не удалось, — слишком много их было). Да и люди ещё помнили дела Никиты Сергеевича. Так, например маршал Голованов вспоминал: