— Вам привет от Николая Николаевича!
— Так! Понял!
— Постарайтесь как можно скорее прибыть на Арбатскую площадь.
— Скоро буду!
Иван быстро оделся и, поскольку родители еще спали, постарался бесшумно выбраться из квартиры. Быстрым шагом примерно за сорок минут он дошел до названной ему площади. Она вся уже была запружена толпами самой разношерстной публики, среди которой по виду можно было безошибочно узнать бывших офицеров, юнкеров, гимназистов и прочую учащуюся молодежь. Но среди собравшихся было также заметно и немало людей, явно привычных к физическому труду. Некоторые из них были в солдатских шинелях и папахах. Везде раздавались возгласы: «Слава Богу!», «Дождались!», «Пробил час освобождения!», «Конец комиссарам!». Со стоявших на площади грузовиков всем желающим раздавали винтовки. Здесь же выдавали и нарукавные повязки, раскрашенные в цвета российского флага, которые должны были служить опознавательными знаками. Затем добровольцы распределялись по ротам, которые после получения боевого задания направлялись в различные районы Москвы.
Пока Иван ждал своей очереди, из разговоров собравшихся он получил более или менее полное представление о том, что сейчас происходит в городе. Как выяснилось, еще накануне вечером подняли восстание курсанты школы военной маскировки в Кунцево, топографической школы, располагавшейся в усадьбе Кусково и артиллерийской школы в Волоколамске, личный состав которых почти полностью был укомплектован бывшими юнкерами и гимназистами. За ночь им удалось блокировать Москву с разных сторон, и с ходу опрокинуть посланные против них части так называемых интернационалистов, состоявшие из бывших военнопленных германской и австро-венгерской армий, а также разного рода авантюристов и всевозможных темных личностей чуть ли не со всех концов белого света. У большевиков эти части считались особо надежными, так как, ненавидимые местным населением, они находились от них в полной зависимости, по сути дела связав свою собственную судьбу с судьбой их режима. В основном они использовались для проведения карательных операций в тылу, а на фронте выполняли функции заградительных отрядов, но иногда направлялись и на наиболее угрожаемые участки.
Восставшими быстро были заняты многие советские учреждения, а также почта, радио и телеграф. К сожалению, Кремль с ходу им захватить не удалось. В нем засели курсанты Первых пулеметных курсов, на которых была возложена обязанность охраны главной цитадели большевиков после того, как примерно год назад из нее вывели латышей, которые вели себя все более и более вызывающе, и уже не признавали над собой вообще никакой власти. Последней каплей послужил инцидент у бывшей гостиницы «Метрополь», теперь переименованной во Второй дом Советов. Возвращаясь с очередной облавы на Сухаревском рынке, кто из латышей, скорее всего, что с пьяных глаз, неожиданно открыл огонь по чекистам, охранявшим вход в этот самый дом Советов. Охрана, не сразу разобравшись, с кем она имеет дело, естественно, открыла ответный огонь, и в итоге прямо в центре города разгорелся настоящий бой, который удалось остановить лишь с большим трудом. В итоге в «Известиях ВЦИК» вскоре появилось сообщение, в котором говорилось о том, что по их собственной просьбе латышские красные стрелки отправляются на фронт, чтобы с оружием в руках защищать завоевания Октября. Тем самым властям, с одной стороны, удалось избавиться от крайне беспокойной публики, от которой можно было ожидать чего угодно, а с другой — хотя бы немного приглушить недовольство народа, среди которого, мягко говоря, росло недоумение — с чего это вдруг рабоче-крестьянская власть прячется от этих самых рабочих и крестьян за иностранными штыками…