— Любая неприятность?
— Да, как, например, остаться с тобой буквально на руках в такое подозрительное время. Ты, моя дорогая, слишком большая ответственность в таком скандальном месте и в столь поздний час.
От неожиданности и немыслимой дерзости сказанного у Лили вырвался удивленный смешок.
— Но, право, не ты ли обременила его этой ответственностью?
Миссис Дорсет приняла это с исключительной кротостью.
— Тем, что не обладаю сверхчеловеческой догадливостью, чтобы предвидеть вашу пугающую спешку на поезд? Или воображением, чтобы поверить, что вы бросили нас — ты и он наедине, — вместо того чтобы спокойно ждать на вокзале, пока мы вас догоним?
Лили вспыхнула: было совершенно ясно, что Берта преследует заранее намеченную цель. Однако при такой неминуемой развязке к чему эти детские попытки избежать ее? Столь беспомощное притворство обезоружило Лили — это ли не лишнее доказательство того, какой мучительный страх испытывает бедное создание?
— Нет. Надо было просто оставаться с нами вместе в Ницце.
— Вместе с вами? А не ты ли при первой же возможности улизнула с герцогиней и ее дружками? Дорогая Лили, ты не девочка, чтобы водить тебя за руку.
— Да и нотации мне тоже ни к чему, Берта, в самом деле!
Миссис Дорсет укоризненно улыбнулась ей:
— Нотации? Тебе? Боже упаси! Я просто старалась по-дружески намекнуть. Но все обычно наоборот, не правда ли? Я должна получать намеки, а не раздавать их: я положительно живу среди намеков последние несколько месяцев.
— Моих намеков — тебе? — уточнила Лили.
— О, в основном на то, чего не надо делать, не надо видеть и кем не надо быть. И думаю, я принимала их с восхищением. Только, моя дорогая, если позволишь мне так выразиться, извини, что я не предупредила тебя, когда ты зашла слишком далеко в своей беспечности.
По спине мисс Барт пробежал холодок страха: мысль о предательстве, похожая на блеск ножа в сумерках. Но сострадание на миг стало сильнее желания отпрянуть. Это бессмысленное излияние яда было не что иное, как попытка замаскировать путь, по которому существо пыталось бежать. Лили уже готова была воскликнуть: «Бедняжка, хватит юлить — иди прямо ко мне и мы вместе найдем способ выбраться!» — но слова эти угасли от непроницаемой наглости Бертиной улыбки. Лили безмолвно и спокойно приняла ее последний удар, позволив ей до капли излить всю накопленную фальшь, а затем, не говоря ни слова, встала и ушла к себе в каюту.
Телеграмма от мисс Барт застала Лоуренса Селдена у дверей гостиницы, и, прочитав ее, он задержался, чтобы дождаться Дорсета. Сообщение определенно оставляло много места для догадок, но все, что он недавно слышал и видел, легко заполнило недостающее. И все-таки он был удивлен, поскольку, ощущая, что ситуация содержала все элементы взрыва, Селден по опыту знал, что именно такие комбинации довольно часто заканчивались мирно. А с другой стороны, запальчивый характер Дорсета и беспечное пренебрежение приличиями со стороны его супруги придавали всей этой истории странную шаткость; и не потому, что он сам был в нее вовлечен, а чисто из-за профессионального усердия Селден решил всеми силами защитить супругов. Так или иначе, в данном случае безопасность и мужа, и жены заключалась в реставрации их разрушенного союза, и, хотя это было и не его дело, Селден, всего лишь основываясь на общих принципах, думал о предотвращении скандала, причем желание избежать его увеличивалось из-за участия в нем мисс Барт. Он не мог сказать ничего конкретного для обоснования своих опасений, он просто хотел избавить ее от стыда, когда дело дойдет до отмывания белья Дорсетов и выяснится, что она отдаленно связана с ними.