Потом, в комнатушке, ее охватила лихорадка деятельности. Неделями Лили чувствовала себя безжизненной и безразличной к тому, чтобы упорядочить то, что у нее осталось, но теперь она принялась тщательно исследовать содержимое ящиков и полок. У нее было несколько красивых платьев, выживших после финального периода великолепия на «Сабрине», а также приобретенных потом в Лондоне… но когда ей пришлось проститься с горничной, она отдала ей значительную часть ненужной одежды. Оставшиеся платья, хотя и потеряли прежнюю свежесть, все еще держали непогрешимые линии, размах и глубину мазка великого художника, и она расположила их на кровати, составив картину, где преобладали яркие цвета роз. Воспоминания прятались в каждой складке, каждая волна кружев, каждый завиток блестящих вышивок были похожи на буквы в письмах из прошлого. Ее испугало, что атмосфера прошлой жизни снова обволакивает ее. Но, в конце концов, именно для этой жизни Лили была предназначена, все помыслы вели ее туда, она была приучена к тому, что все ее интересы и поступки должны стремиться в центр этой жизни. Лили была подобна редкостному цветку, выращенному для выставки, цветку, у которого каждый увядший бутон обрезали, чтобы остались лишь те, что увенчают ее красоту.
Наконец она достала со дна сундука ворох белой ткани, опавшей беспомощно ей на руку. Это было платье в стиле Рейнольдса, которое она надевала для живых картин у Браев. У Лили не хватило мужества избавиться от него, но она ни разу не видела его с той ночи, и длинные гибкие складки, когда она расправила платье, пролили аромат фиалок, окутавший ее, как всплеск родника, обрамленного цветами, родника, у которого она стояла с Лоуренсом Селденом и отрицала судьбу. Она убрала платья одно за другим, пряча с каждым из них лучик света, нотку веселого смеха, обрывки ароматов с розовых берегов наслаждений. Возбуждение еще не прошло, и каждый намек из прошлого заставлял долго трепетать ее дух.
Когда она закрывала сундук, положив сверху белое платье, в дверь постучали, и красная пятерня ирландской служанки протянула ей запоздавшую почту. Неся письмо к свету, Лили с удивлением прочла адрес в углу конверта. Это было деловое письмо из конторы, распоряжавшейся тетушкиным наследством, и она подумала, что это за непредвиденные обстоятельства заставили их прервать молчание задолго до назначенного срока?
Она открыла конверт, и оттуда выпорхнул чек, приземлившись на пол. Когда она наклонилась поднять его, кровь прилила к лицу. Чек представлял полную сумму, завещанную ей миссис Пенистон, а в сопроводительном письме объяснялось, что исполнители воли покойной управились с наследственными проволочками раньше, чем ожидали, и изменили дату, когда наследники могут вступить в права владения.