Весть об этом событии пришла несколько недель спустя — как раз к свадьбе Джека Степни и мисс Ван Осбург. Как двоюродная сестра жениха, мисс Барт была приглашена стать подружкой невесты, но отказалась от предложенной чести, оправдываясь тем, что она гораздо выше ростом, чем все остальные приглашенные девицы, и ее присутствие нарушило бы групповую симметрию. На самом деле она слишком уж многих невест сопроводила к алтарю, и следующее ее появление там было приемлемо только в качестве главного действующего лица. Лили было известно, сколько шуток отпускается в адрес девушек, которые чересчур долго пребывают на публике, и решила избежать этих девичьих обязанностей, чтобы никто не счел ее старше, чем она есть на самом деле.
Венчание мисс Ван Осбург состоялось в сельской церкви неподалеку от фамильного поместья на Гудзоне. Так сказать, «скромная сельская свадьба», на которую званых гостей доставляют специальными поездами, а толпы незваных разгоняют при помощи полиции. Пока происходило это лесное действо, в самой церкви, украшенной с шиком и увитой гирляндами орхидей, представители прессы с блокнотами наготове пробивали себе путь в лабиринте присутствующих, а агент синематографического синдиката устанавливал у входа свой аппарат. Лили часто представляла себя главной героиней подобного действа и теперь, будучи в очередной раз обыкновенной зрительницей, а не мистической фигурой в фате, на которой сосредоточилось всеобщее внимание, укрепилась в решимости через год покончить с таким положением вещей. Ее не ослепил тот факт, что каждодневные заботы отступили, она знала, что они могут вернуться, просто у нее прибавилось жизненной энергии еще раз подняться над сомнениями и снова поверить в свою красоту, в свою силу и способность привлечь блестящую судьбу. Ведь не может быть, чтобы она, наделенная такими способностями и мастерством, погибла из-за бесконечных неудач. Все промахи казались ей легко поправимыми в свете ее возрожденной уверенности в себе.
И, словно в подтверждение этих мыслей, она узрела строгий профиль и аккуратно подстриженную бородку Перси Грайса, сидевшего на соседней скамье. Он и сам был точно невеста на выданье, а пышная белая гардения в петлице показалась Лили добрым знаком. В конце концов, в таком антураже вид у него был совсем не глупый: доброжелательный критик мог бы сказать, что Перси несколько грузноват, но ему больше всего шла рассеянная пассивность, не дававшая проявиться несуразностям излишнего возбуждения. Она предположила, что традиционные свадебные образы пошли на пользу его сентиментальным ассоциациям, и представила себе, как в укромном уголке зимнего сада Ван Осбургов искусно играет на этих чувствительных струнах, настроенных для ее прикосновений. По правде сказать, глядя на прочих присутствующих представительниц женского пола и сравнивая их с отражением, которое видела в собственном зеркале, Лили полагала, что не нужно особого умения, дабы исправить оплошность и снова вернуть Перси Грайса к ее ногам.