И только она это сказала, как пожалела о своих словах. Это были неудачные слова, — видно, на роду ей написано всегда оборачиваться к Селдену не лучшей стороной.
— А я думал наоборот, — ответил он непринужденно, — что лишь тверже убедил вас в том, что они для вас важнее всего остального.
Словно какая-то преграда встретилась на пути стремительного потока ее жизни и заставила тот повернуть вспять. Она смотрела на Селдена беспомощным взглядом обиженного и перепуганного ребенка, и это было ее подлинное «я», которое она искусно прятала поглубже и которое не привыкло оставаться в одиночку!
Ее беспомощная мольба, как всегда, затронула в нем скрытую струну приязни. Для него ничего не значило бы открытие, что рядом с ним она становится еще ослепительнее, но это видение сумрачной ее стороны, секрет которой был известен лишь ему одному, соединило их снова.
— Во всяком случае, вы не можете думать обо мне хуже, чем говорите! — воскликнула она со смехом, но голос ее дрожал.
И прежде чем он смог ответить, поток понимания между ними остановил внезапно появившийся Гас Тренор, который вышагивал в сопровождении почетного караула в лице мистера Роуздейла.
— Черт побери, Лили, я уж было решил, что вы меня избегаете, мы с Роуздейлом повсюду рыскаем за вами!
В голосе его звучали нотки какой-то матримониальной фамильярности, она увидела подтверждение своей догадки в глазах Роуздейла, и ее неприязнь к нему превратилась в отвращение.
Ответив на его низкий поклон легким кивком, она испытала еще большее презрение оттого, что почувствовала, как Селден удивился, что мистер Роуздейл входит в число ее знакомств. Тренор отвернулся, а его спутник стоял перед мисс Барт, предупредительно выжидая, рот его расползся в улыбке в ответ на все, что бы она ни сказала, он до самых пяток осознавал привилегию быть замеченным подле нее.
Пора было проявить чувство такта, быстро навести мосты, но Селден неподвижно стоял возле подоконника, оставаясь безучастным созерцателем развернувшейся сцены, и, зачарованная его взглядом, она оказалась бессильна воспользоваться своим обычным искусством. В раздражении оттого, что Селден мог заподозрить ее в малейшей нужде искать расположения такого типа, как Роуздейл, она не могла выдавить из себя даже банальной вежливой фразы. Роуздейл так и стоял перед ней в подобострастном ожидании, а она все молчала, и взгляд ее застыл где-то на уровне его сияющей плеши. И этот взгляд подытожил ее многозначительное молчание.
Роуздейл медленно залился краской, переминаясь с ноги на ногу, то и дело ощупывая увесистую черную жемчужину в галстучной заколке и нервно пощипывая ус, затем, окинув ее взглядом, попятился и произнес, покосившись на Селдена: