С недовольным видом, Лиам, наконец, повернулся к нему.
— Какой теперь в этом смысл? Все это, относящееся к прошлому, дерьмо, уже ничего не изменит.
Лиам начал подниматься со стула.
— Подожди! Я еще не закончил, черт возьми.
Закатив глаза, Лиам откинулся на спинку стула.
— Тогда, тебе лучше поторопиться, засранец.
Хаммер рассердился.
— У тебя что, прокладка протекла, ты так спешишь?
Лиам поднялся.
— Все. С меня хватит.
Он сжал кулаки.
— Дьявол, я не хотел, чтобы мои извинения привели к этому. Прости. Просто позволь мне договорить.
— У тебя есть тридцать секунд.
Хаммер провел рукой по волосам. Иисусе. Да уж, чтобы восстановить их пропавшую дружбу потребуется кое-что более весомое, чем слова, если, конечно, вообще сам процесс восстановления будет возможен. Та самая оливковая ветвь, которую он решил подать ему в качестве перемирия, не дотянулась до него. А то, что он запланировал с Рейн, вероятно, сломает эту проклятую ветку ровно пополам.
Но Хаммер не мог продолжать причинять ей боль, делая вид, что защищает ее. Скрывая свою любовь, он доставлял ей гораздо больше страданий. Она была сильной женщиной. Он понял это, после того, как тщательно обдумал совет Бека.
Если бы он обучал ее постепенно, медленно, хваля и идя на компромиссы, она бы справилась с его жаждой. Он бы уверил ее в том, что не ждет от нее полной сдачи в рабство. Хаммер бы поклялся направлять ее, поддерживать и любить, делать ее цельной, также как и она выполняла бы эти обязательства по отношению к нему.
Но сначала… ему нужно позволить ей сделать собственный выбор… даже, если она предпочтет Лиама. И именно этот аспект пугал его больше всего, заставляя желудок скручиваться в тугой узел.
В течение многих лет, его эгоизм препятствовал развитию Рейн. Что, если она не сможет простить ему и этого тоже?
— Ну? — спросил Лиам, у притихшего Хаммера.
— Не обращай внимания. Так о чем мы говорили? Ах, да. Лошадь сдохла, кажется, мы загнали ее до смерти.
— Неа, она просто, блять, в коме.
Хаммер попытался изобразить улыбку, но она получилась натянутой и неискренней.
— Слушай, я признаю, что облажался. Я поступал неправильно. Мы оба заплатили за эти ошибки. Я просто хочу, чтобы ты знал — мне жаль. Я никогда не хотел причинить тебе зло намеренно.
— Ясно. Спасибо.
Лиам рассеянно кивнул, после чего окинул взглядом комнату. От непонятного беспокойства у Хаммера почти зашевелились волосы на затылке.
— Что случилось?
— Мне потребуется несколько часов, чтобы объяснить, что произошло, но сейчас, у меня нет на это ни сил, ни времени. Кроме того, я не в том долбаном настроении, чтобы услышать: "Я же тебе говорил".