Старшим по возрасту и самым авторитетным среди русских студентов был девятнадцатилетний Федор Васильевич Ушаков (1748–1770), до поездки в Саксонию служивший секретарем и бывший любимцем тайного советника графа Григория Николаевича Теплова (1717–1779). Следует отметить, что Теплов был широко известен в обществе как русский патриот, при Анне Иоанновне он привлекался к следствию по делу А. П. Волынского, а при Елизавете Петровне находился под особым покровительством А. Г. Разумовского; он был одним из активных организаторов государственного переворота 1762 г. и позднее участвовал в убийстве Петра III. С 1762 по 1768 г. Теплов являлся статс-секретарем Екатерины II, а потому был не просто вхож во дворец, но общался с императрицей ежедневно и считался одним из самых доверенных ее лиц, оказывая значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику Российской империи. Ушаков полностью соответствовал характеру своего покровителя. Человек высоких гуманистических убеждений, он оказал на Радищева неизгладимое влияние, во многом определившее дальнейшую судьбу писателя. Еще до поездки в Лейпциг Ушаков надорвал себе здоровье невоздержанным образом жизни, а условия, в которых пребывали русские студенты, усугубили болезнь. На четвертом году обучения врачи предупредили, что Ушаков не жилец. Умирал Федор стоически, но в сильных мучениях. Все свои бумаги Ушаков передал Радищеву и дал ему последнее наставление: «Помни, что нужно в жизни иметь правила, дабы быть блаженным». И Радищев запомнил эти слова на всю жизнь.
Агония больного тянулась долго и сопровождалась такими сильными болями, что в конце концов он стал умолять А. М. Кутузова достать ему яду и прекратить муки. Кутузов на такое не решился, но с того времени вопрос о правомерности самоубийства прочно засел в голове Александра Николаевича, он не раз возвращался к нему и в письмах, и в своих произведениях. «… Жизнь несносная должна быть насильственно прервана», — неоднократно повторял он с тех пор. Как метко выразился один из современных авторов, «… Ушаков закодировал, запрограммировал судьбу и поведение Радищева, если иметь в виду финал его жизни…»
5
Когда в 1771 г. Радищев вернулся в Санкт-Петербург, он сразу же был направлен служить протоколистом в Сенат — заниматься судебными делами. Это была первая ступенька в карьерном росте. С того времени, как говорится, Александр Николаевич «был заметен и замечен» — и императрица, и высокопоставленные благодетели не оставляли его своим вниманием. Правда, на пятом году службы Радищев ушел в отставку в солидном чине секунд-майора, но через два года, в 1777 г., поступил на гражданскую службу — коллежским асессором в Коммерц-коллегию, президентом которой с 1773 г. был брат директора Петербургской академии наук опальной Екатерины Романовны Дашковой — Александр Романович Воронцов