Но это было потом. А в 1790 г. Радищев не только написал антикрепостническую книгу против самодержавия Екатерины, но и, будучи противником масонства как такового, умудрился посвятить ее своему другу, одному из вождей российского масонства А. М. Кутузову, с 1787 г. проживавшему в Берлине, где он изучал практику немецких розенкрейцеров. Назначенное следствие, которое вел начальник Тайной экспедиции, «домашний палач кроткия Екатерины» и «кнутобойца» Степан Иванович Шешковский (1727–1794), контролировала сама императрица.
Последующие события столь запутаны позднейшими трактователями, да и не интересны для нашего рассказа, что скажем о них очень коротко. Состоялся суд, Радищева приговорили к смертной казни, которую Екатерина II, то ли уступая общественному мнению, то ли решив, что сильно перегнула палку и наказывает маловиновного, заменила на 10 лет ссылки в Илимск (хотя по закону Радищева следовало отправить на каторжные работы). Из Петербурга Александра Николаевича вывезли закованным в кандалы и одетым в драный солдатский тулуп, но уже на следующий день он получил отличную теплую одежду, его стали хорошо кормить и вежливо с ним обращаться. По дороге он писал стихи (одно из них — приведенный в начале этой главы эпиграф) и старательно избегал встреч с местными обывателями, очень им интересовавшимися. Такое отношение властей к ссыльному обычно объясняют письмами А. Р. Воронцова к губернаторам, через подведомственные территории которых следовал Александр Николаевич. Хотя такое объяснение весьма сомнительно: вряд ли губернаторы пошли бы против воли императрицы ради дружбы с ее вельможей. В Илимск лишенный дворянства и имущества Радищев прибыл вместе с семьей (!) и поселился в специально для него построенном доме, который он велел перестроить и расширить. О нищете «лишенных средств» говорить не приходится, а «каторжные работы» заключались в чтении книг, сочинении философских трактатов и исследовательской работе по поручению А. Р. Воронцова. Младенцу понятно, что не могло все это происходить без ведома Екатерины II, и Радищев об этом знал, но обиду на самодержицу ее верный паж сохранил на всю оставшуюся жизнь.
7
Однако вернемся к «Путешествию из Петербурга в Москву». Нам эта книга интересна прежде всего тем, что именно в ней Радищев подвел итоги своим многолетним размышлениям о праве человека на самоубийство и даже о благе самоубийства в определенных ситуациях. Речь идет о главе «Крестьцы», о знаменитом наставлении отца, провожающего двух сыновей в дальний путь. Умудренный жизнью муж говорит: «Если ненавистное счастие истощит над тобою все стрелы свои, если добродетели твоей убежища на земли не останется, если, доведенну до крайности, не будет тебе покрова от угнетения, — тогда воспомни, что ты человек, воспомяни величество твое, восхити — венец блаженства, его же отъяти у тебя тщатся. Умри.