Но и это не все. Возьмем пример рун: в аутентичной традиции они часто использовались для «волошбы» путем составления всевозможных рунических формул и знаков («вязаных» рун, гальдраставов). Как мы догадываемся, это было вполне эффективно: ведь руны, будучи символами определенных психических состояний и сплетаясь в единый узор, давали бессознательному четкую команду на достижение результата, выполняя функцию своеобразного «языка программирования». Но главное, что обеспечивало их эффективность – искренняя вера в их волшебные свойства.
При четкой структуризации внутренней мифологической модели даже молитва может служить эффективнейшим инструментом коммуникации с бессознательным. Для нас молитва интересна тем, что ее структура в точности повторяет структуру самогипноза. Первое, что делает молящийся – формулирует четкий и конкретный результат, то, ради чего он смеет отвлекать божество от его важных божеских занятий. Что крайне важно, поскольку хорошо сформулированный результат – уже половина успеха. С этим результатом человек связывает эмоционально-волевой импульс, ведь «наверху» засчитываются только глубоко искренние молитвы. Этим создается энергетический потенциал, запускающий бессознательные процессы реализации. Одновременно формируется комплекс визуальных образов и кинестетических ощущений, что также является необходимым элементом целеполагания. Затем идет «отпускание» цели – упование на то, что молитва услышана, и теперь на все воля божья. Отпуская цель, мы даем бессознательному возможность самостоятельно найти те пути ее достижения, которые будут наиболее оптимальны. На эту тему у англичан есть пословица: чайник, за которым все время следят, никогда не закипает. Кроме того, веруя в бесконечную доброту и всемогущество божественных сил, мы автоматически закладываем установку, что молитва услышана и просьба будет исполнена.
Этот же механизм используется и в других традиционных системах саморегуляции, где слова не используются вовсе. Например, мантры – определенные звуковые вибрации, представляющие собой сочетания, казалось бы, бессмысленных звуков, могут считаться молитвой без слов. Здесь вместо слов используется смысловая нагрузка, зашифрованная в нехитром коротком созвучии. Наделяя звуковые формы смысловым значением, мы формируем ключи управления бессознательными процессами. Также стоит учесть, что пение мантр неизменно связано с трансовыми состояниями, которые усиливают суггестивный эффект.
Впрочем, можно обойтись даже без звуков. К примеру, с помощью мудр – телесных форм, представляющих собой хитрое переплетение пальцев. И для нас совершенно не важно, вызван ли результат тем, что замысловатые формы переплетения пальцев образуют специфические энергетические потоки ввиду особенного замыкания меридианов, или дело исключительно в психологической стороне вопроса. Для нас важно, что таким образом формируется «язык программирования», понятный и удобный в использовании для коммуникации с бессознательным. И что этот «язык» основан на совершенно конкретной и сакральной системе мировосприятия.