— Я могу чем-нибудь помочь? — спросила она, ведь неудобно сидеть просто сложа руки.
— Нет-нет. Дай своим ногам отдых, пока я смастерю тебе какую-нибудь обувь. Думаю, в этих ты пока ходить не сможешь, — он кивнул на сушившиеся у огня мокасины, — высохнут — будут как деревянные колодки.
Его спокойный, почти равнодушный тон раздражал Чериш. Девушку беспокоило такое долгое бездействие. Поскорее зажили бы ноги, тогда она сможет дойти до Огайо, а там — сесть на какое-нибудь судно, идущее в родную Вирджинию. Этот человек поможет ей, Чериш хотела на это надеяться, ведь он уже спас ее однажды. Она вздрогнула, подумав, что могло случиться, не встреться он ей.
Она хотела поблагодарить его от всего сердца, но не знала, что сказать.
— Я не знаю, как выразить вам… — робко начала она и сделала неуверенный жест. — Я… — тут голос ее осекся, и Чериш беспомощно взмахнула руками.
— Ты уже благодарила меня. Но мне этого не нужно.
Он достал из мешка оловянную кружку, набрал в ручье воды и поставил греться на плоский камень у самого огня.
Чериш глядела на Слоуна и гадала, чего можно ждать от этого человека. Он вперил в девушку испытующий взгляд и прочитал глубокое отчаяние в самой глубине ее глаз.
Молчание становилось напряженным, и Чериш почувствовала, что почти не выносит этого взгляда.
— Есть у тебя кто-нибудь? Мужчина… семья, куда ты можешь вернуться? — Сузившиеся глаза Слоуна, казалось, сверлили лицо девушки.
Она что-то тихо промямлила и покачала головой.
— Так есть или нет? — настойчиво повторил он свой вопрос.
— Мы с братом — его зовут Рой — отправились в Хэрротсберг на поселение. — У Чериш задрожал подбородок; она вытерла глаза краешком юбки и продолжала:
— В пути мы повстречали семью Бергессов и дальше шли с ними. Четыре или пять дней назад Рой отправился на разведку, он надеялся найти другой лагерь… Он не вернулся.
Она боялась и думать о том, что Рой бросил ее, и что она никогда больше его не увидит. Вместо этого Чериш сказала:
— У меня есть только Рой и дальние родственники в Вирджинии, которых я никогда не видела.
Мужчина кивнул. Чериш показалось, что он хотел что-то сказать, но промолчал и продолжал готовить ужин.
Мясо было прекрасным, и Чериш ела с аппетитом. Лицо Слоуна смягчилось, когда он взглянул на нее, но на улыбку девушки он не ответил. Она поняла это по-своему и ела молча, стараясь на него не смотреть.
Закончив ужин, Слоун положил целого кролика поодаль. Браун не шелохнувшись следил за каждым его движением, но есть отправился только тогда, когда услышал приказ хозяина.
Оставив пса насыщаться, Слоун принес от ручья полуразделанные тушки и повесил их над слабым огнем, а в середину снова поставил греться воду в кружке.