Глава 9. Киднеппинг с переодеваниями
Напрасно Сашок надеялся, что его приключения в тот день закончились. Словно кто-то в небесной канцелярии, или где там еще подводят ежедневные балансы человеческой жизни, сказал: «Э-э, нет, батенька, так не годится, слишком легко вы по какому-то недоразумению выпутались. Как-то так без ран душевных и телесных вырвались из бандитского «Лендровера» — получите-ка еще в том же духе!»
Короче говоря, по окончании малопродуктивного рабочего дня в «Сенчури билдинг» (Сашок на этот раз редактировал скучнейшую статью про энергетику Латвии) и как только он выбежал на Лондонский мост, с ним опять начали происходить чудеса. Что-то вдруг отделило его от семенящей в сторону вокзала толпы. На секунду ему даже почудилось, что он каким-то образом парит в воздухе. Ощущение это казалось ему вполне приятным, до тех пор пока он не сообразил, что его сжали с двух сторон два дюжих молодца в длинных черных куртках. Квадратные челюсти, маленькие, но очень внимательные глазки — прямо близнецы какие-то, ей-богу. И не славяне, нет, англосаксы или немцы, похоже, бывшие регбисты или что-то в этом роде. Они фактически несли его в заданном направлении, легко рассекая толпу. Но стоило ему чуть дернуться, попытаться изменить траекторию движения, как с обеих сторон он ощутил давление стальных пальцев — осторожно, парень, а то сделаем больно!
«Надо закричать, только громко и решительно, чтобы все обернулись, чтобы все поняли, что это не шутки, что это — киднеппинг, похищение!» — проносилось в голове у Сашка, но он не успел додумать свою мысль до конца, потому что регбисты вырулили его на автобусную остановку, на которой живописная толпа вяло препиралась с чернокожим кондуктором даблдеккера — двухэтажного красного автобуса.
«Full up inside!» — кричал он, дескать, места больше нет, ждите следующего, а толпа — белые, черные, желтые лица — смотрела скептически, не верила, но не буянила. Сашок со своими сопровождающими оказался прямо напротив кондуктора, который нервно дергал за свою веревку, подавая сигнал водителю к отправлению, но автобус все не мог сдвинуться — потому что мост был забит обычной для этого времени колоссальной пробкой.
«I have been kidnapped», — не слишком все-таки громко провозгласил Сашок — так, что, наверно, один кондуктор и услышал. Пальцы регбистов вонзились Сашку под ребра, стало трудно дышать. А кондуктор повертел головой и раздраженно ответил: «I’m telling you, governor, there is nowhere even to stand», — то есть даже и стоять у меня негде, не приставай, начальник, не до юмора твоего, не до шуток. «No, you don’t understand. I have been kidnapped», — уже более энергично настаивал Сашок, и боль под ребрами стала невыносимой. «Sorry, not even upstairs», — сочувственно отвечал кондуктор — то есть сожалею, конечно, но и наверху, на втором этаже, у меня ни одного местечка не найдется. Превозмогая боль, Сашок набрал наконец в легкие достаточно воздуха, чтобы заорать как следует, но тут автобус резко отвалил от остановки, и на его место с мягким шуршанием въехал огроменный лимузин неестественной длины и с затемненными стеклами, в каких возят обычно всяких знаменитостей и помешавшихся на своем величии нуворишей. То ли от изумления, то ли от боли Сашок упустил момент для крика. Задняя дверца распахнулась, один из регбистов нырнул на заднее сиденье, утягивая за собой Сашка, а второй, точно как в полицейской хронике, нажал Сашку на голову, и тот — никуда не денешься! — погрузился в засасывающее чрево лимузина, который немедленно тронул с места.