— Что, малыш?
— Я намерен подать в суд на этого негодяя и его журнал!
— Ты в своем уме? — взорвался Марти.
— Я немедленно отправляюсь к адвокату, Марти! Прямо сейчас!
— Малыш! Малыш, послушай меня! Дождись моего приезда. Я выезжаю к тебе. О'кей?
Джок бросил трубку.
Маленький Марти Уайт сидел в своем кресле, обтянутом черной кожей. Его пальцы нервно барабанили по телефону. Кому позвонить в первую очередь? Главе студии? Президенту? Или личному адвокату? Глава студии тут не поможет. Президент? Стоит ли поднимать тревогу, если пожар еще не вспыхнул? Его адвокат! Марти набрал номер. Подождал. Услышал голос.
— Мэрф? Это Марти. Ты не собираешься уходить из офиса в ближайшее время? Хорошо. Я сейчас приеду. Хочу тебе кое-что показать. Мне нужно узнать твое мнение.
Через час сигнальные экземпляры «Лайфа» лежали на столах двух адвокатов, чьи кондиционируемые кабинеты находились в нескольких кварталах друг от друга на Уилширском бульваре.
В кабинете Эдварда Гранта, одного из совладельцев фирмы «Грант, Харрис, Мендельсон и Грант», Джок Финли расхаживал по ковру, в то время как старший Грант медленно переворачивал страницы «Лайфа», читал текст, изучал фотографии.
Джок поглядывал на лицо Гранта, пытаясь увидеть там долю возмущения, которое испытывал он сам. Грант был человеком, недавно разменявшим седьмой десяток. Он имел репутацию блестящего адвоката, выигравшего несколько процессов против крупных киностудий, обвинявшихся в плагиате и клевете. В Беверли-Хиллз говорили, что, если Эдвард Грант взялся за ваше дело, вы могли считать его наполовину выигранным, потому что студии боялись этого юриста.
Когда Грант закончил ознакомление с материалом, он посмотрел на Джока и спросил:
— В чем заключается существо ваших претензий, мистер Финли?
— Существо моих претензий?.. — взорвался Джок. — Этот проклятый гомик утверждает, что я убил Престона Карра! Он пытается погубить меня! Сделать так, чтобы ни одна звезда не согласилась работать со мной! Это клевета, верно?
— Во-первых, — Грант заговорил медленнее и тише обычного: он всегда поступал так, имея дело с эмоциональным клиентом, — если он действительно сделал это, мы имеем дело не с клеветой, а с диффамацией.
— Это еще хуже, верно? — сказал Джок.
— Да, поскольку использован известный журнал с большим тиражом. Если диффамация действительно имела место.
Разочарованный тем, что он не обрел в Гранте единомышленника, Джок невольно начал переносить на него свою враждебность.
— Если? Если? Что лежит на вашем столе? Он называет меня убийцей!
— Это не совсем так, — сказал Грант, снова взяв журнал в руки.