Мэннинг замолчал, размышляя, но затем все-таки продолжил:
— Людям твоего склада не приходит в голову, что когда-то мне уже довелось почувствовать, как сильно вы меня ненавидите. Поняв это, я сам стал презирать себя.
Тебя бесит, что именно я подготовил этот очерк. Я показал тебя миру. Тебе самому. Ты говоришь — какое право имеет этот гомик критиковать меня? Я лучше его! Да, это оскорбительно, когда тебя критикует гомик.
А может быть, моя камера — это твоя совесть? Она показывает, кто ты такой, и тебе это не нравится. Так же, как не нравлюсь себе я сам. Однако между нами есть разница. Я заключил мир с самим собой. Принял себя. А ты — нет. Ты по-прежнему вынужден бороться со своей совестью. Я — нет.
Поэтому я чувствую себя лучше, чем ты. Хотя я ничем не лучше тебя. Только чувствую себя лучше.
— И все-таки я вчиню иск! — уже с меньшей злостью произнес Джок.
— Я не могу остановить тебя, — сказал Мэннинг. — Вспыхнет скандал. Я не могу отступить. И «Лайф» — тоже.
— Посмотрим! — угрожающе выпалил Джок.
— Мне жаль, что ты так настроен, Джок. Я бы хотел быть твоим другом.
— Ну конечно! И не только другом.
— Да. Не только другом, — тихо, печально согласился Мэннинг и положил трубку.
Джок позволил Луизе забрать телефон из его рук.
Как только она опустила трубку на аппарат, раздался звонок. Это был Марти. Он хотел поговорить с Джоком. Но режиссер не пожелал взять трубку. Тогда Марти сообщил Луизе: завтра, в десять, на студии состоится совещание. Джок должен прийти!
Девушка передала Джоку слова Уайта. Финли с яростью посмотрел на телефон и крикнул:
— Пошел ты к черту, Марти Уайт! Пошел к черту, малыш!
Красный «феррари» въехал на стоянку для администрации студии. Его там ждали. Охранник указал Джоку на свободное место между большим белым «роллс-ройсом» Марти и лимузином президента. Джок выключил зажигание. Посмотрел на административное здание.
Эти негодяи ждут его! Они попытаются отговорить его! Что ж, он преподнесет им сюрприз.
Джок вышел из машины. Вместо того чтобы направиться через улицу к зданию, он остановился у въезда на стоянку. Через несколько минут подъехал синий мерседес трехсотой модели. Охранник не пропустил машину на стоянку. Но Джок заявил ему:
— Майк, если мой адвокат не сможет запарковаться здесь, совещание не состоится.
Для большей убедительности Финли указал на лимузин президента. Охранник тотчас сдался. Джок Финли, клиент, и Мервин Моссберг, адвокат, поднялись по ступеням подъезда, миновали пост охраны, добрались на лифте до последнего этажа и зашагали по длинному коридору к кабинету главы студии. Секретарша, которая, казалось, натянуто улыбалась с того момента, когда охранник стоянки сообщил по телефону о прибытии Финли и его адвоката, нервно произнесла: