— Ну, — поторопил Шеф. — К чему вся таинственность?
Не говоря ни слова, я вытащил часы и протянул их другу. Шеф удивленно поднял брови и осмотрел предмет. Он изучал часы несколько секунд, после чего вернул их мне, бросив на меня любопытный взгляд.
— Что думаешь? — спросил я.
— Думаю, что это часы, — ответил Шеф. — А кто такой этот Герман?
— Не имею ни малейшего представления.
Я начал подробно рассказывать о своем недавнем приключении в заброшенном особняке. Шеф сосредоточенно слушал мой рассказ о событиях с почти научным вниманием и терпением, которые были для него так характерны. Когда я закончил, он, казалось, какое-то время взвешивал услышанное, прежде чем выразить свое мнение.
— Значит, ты их украл, — подытожил он.
— Вопрос не в этом, — возразил я.
— Я думаю, у Германа другое мнение на этот счет, — справедливо заметил Шеф.
— Может, он уже давно умер, — неуверенно предположил я.
Шеф потер подбородок.
— Мне интересно, что говорится в уголовном кодексе по поводу преднамеренной кражи личного имущества и часов с дарственными надписями… — возразил мой друг.
— Не было у меня никакого намерения, — запротестовал я. — все произошло слишком быстро, я не успел сообразить. Когда я увидел, что часы еще у меня, было уже поздно. На моем месте ты бы сделал то же самое.
— На твоем месте я бы скончался от сердечного приступа, — уточнил Шеф, который был человеком слова, а не дела. Ты с ума спятил — вломиться в чужой дом в погоне за демонической кошкой. Представь, каких бацилл ты мог подцепить от этой твари.
Мы какое-то время молчали, прислушиваясь к отдаленному эху дождя.
— Ну ладно, — сказал Шеф. — Что сделано, то сделано. Ты же не собираешься туда возвращаться?
Я улыбнулся.
— Один — нет.
Глаза моего друга чуть не выскочили из орбит.
— Ну уж нет! И думать забудь!
В этот же вечер после окончания занятий мы с Шефом выскользнули через кухню и пошли по таинственной улочке, которая вела к особняку. На мощеной брусчаткой дороге были лужи и опавшая листва. Небо угрожающе нависало надо городом. Шеф, которому явно было не по себе, побледнел больше обычного. Когда я вновь увидел это затерявшееся в прошлом место, мой желудок сжался до размеров горошины. Тишина была оглушительной.
— Думаю, нам лучше развернуться и пойти прочь отсюда, — сказал мой друг, замедляя шаги.
— Ты трусливее зайца.
— Зайцев недооценивают. Они занимают важное место в цепочке питания.
Вдруг ветер донес до нас звон колокольчика. Шеф потерял дар речи. За нами пристально наблюдали желтые глаза кота. Внезапно он зашипел как змея и высунул когти. Шерсть на загривке встала дыбом. Кот ощерился, обнажив клыки, которые за несколько дней до этого оборвали жизнь воробья. Отдаленная вспышка молнии прочертила контур кратера на небесном своде. Мы с Шефом посмотрели друг на друга.