Семен почувствовал, как по спине поползли холодные мурашки. Обычно Влад не ошибался в прогнозах. Как было бы расчудесно, если бы это случилось в первый раз!
И что прикажете делать? По телевизору оповещать, что в Москве появился очередной маньяк? Сначала у начальства разрешения спросить нужно, с прокуратурой согласовать. Может, им выгодней молчать и брать преступника на живца.
— Что все-таки у них есть общего?
Оперативники уставились на фототаблицы и в собственные записи.
— Общего… Все жертвы женщины приблизительно одного возраста, телосложения и внешности. Светловолосые, красивые в общем-то…
— А куда он девает вещи убитых, документы, сумочки? Оставляет как трофеи? — размышлял Семен вслух.
— Вполне возможно, — согласился Гуральник. — Но может и просто выбрасывать, поскольку значения для него они, скорее всего, не имеют.
Одни вопросы, а над ответами нужно поломать голову. Но только завтра!
— Ладно, все по домам, — усталым голосом скомандовал Семен.
— По своим или… кто как? — подковырнул Сивцев.
Семен отмахнулся: на сегодня хватит Галки.
Оперативники разошлись. Семен вышел на улицу, сел в ауди и погладил руль, вспомнив, как его касались руки Алены. Нет-нет-нет, в ту сторону он не пойдет. Мать напрасно старается. От блондинок вроде его соседки нужно держаться как можно дальше, иначе заработаешь комплекс неполноценности рядом с женщиной, которая круче вареных яиц.
Он доехал до дома без происшествий. Поднялся на этаж и подошел к соседкиной квартире — вернуть ключи от машины и поблагодарить.
Дверь в квартиру была приоткрыта, и у Семена внезапно перехватило дыхание. А вдруг…
Он ворвался в комнату с пистолетом наготове. Семен был готов увидеть что угодно, только не обнаженную спящую женщину. Рука с пистолетом опустилась сама собой. Семен покачал головой и поставил оружие на предохранитель. Пора валить отсюда, пока он не потерял последние капли самообладания.
Он честно отворачивался, но взгляд притягивало магнитом. Все же он разрешил себе подойти ближе, рассмотреть, какая у нее гладкая, нежная кожа. Как, наверное, ее приятно трогать, ласкать. Раскрытая ладонь зависла над плечом Алены, медленно опустилась на него, сжала. Все так и есть: кожа до одурения мягкая!
Алена пошевелилась во сне, повернулась. Семен уставился на мелькнувшую из-под складок покрывала грудь. Заныло в паху, пересох рот, и в глазах зарябило от неутоленного желания. Едва ли он испытывал нечто похожее с какой-нибудь из своих женщин.
— Вон отсюда! — призвал он себя к порядку. — Спать!
Алена задвигалась во сне, коснулась его ладони и вскочила. Покрывало сползло окончательно, заставляя Семена задохнуться.