— Вы?! Что вы… Как вы…
— Дверь была открыта, — Семен медленно отступал. — Я думал, вам нужна помощь… Ключи от машины на столике. Спокойной ночи. В следующий раз закрывайте дверь! А то зайду не я, а кто-нибудь еще, кому будет наплевать, пили вы или нет.
Алена сидела с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Натянуть покрывало она не догадалась.
Расстояние до двери Семен одолел одним прыжком, добрался до своей квартиры и бросился принимать ледяной душ.
— Ну и влип же ты, Сема, — дрожал он под упругими струями. — Дурака свалял! Надо было уносить ноги сразу. Нет, захотелось потрогать… пощупать… А если бы совсем крышу снесло? Она ведь женщина!
Чего-чего, а это он разглядел хорошо. Долго теперь будет помнить. И она, судя по столбняку, тоже. Как-то все нелепо складывается между ними. Началось с банальной ссоры, потом он напугал ее, приперся к ней домой и сожрал продукты. Хамит ей на каждом шагу, а теперь еще и сексуально домогается — при плохом раскладе дела его прикосновения можно квалифицировать именно так.
— Права мама, права — пора жениться! — бубнил он, выходя из ванной комнаты.
Ужинать не хотелось. Но чтобы не вставать ночью из-за урчащего от голода желудка, Семен запихнул в себя бутерброд с холодным мясом из борща.
Разделся, завалился в кровать, а потом сел по-турецки. О сне можно забыть, раз перед глазами мерещится голая баба.
Достав записи по нераскрытым преступлениям, Семен попробовал работать. Но мысли возвращались в соседскую спальню. Почему она развелась с мужем? Стоит взглянуть на мужика, который обладал таким сокровищем и не удержал его. Или не держал, как он сам — Галку?
* * *
— Вадик, мы скоро пойдем домой?
Катя ныла над ухом с тех пор, как они переступили порог клуба.
— Тебе не нравится? — обиженно спросил Вадим.
— Нет, что ты… нравится, — запнулась Катя.
Она вцепилась ему в локоть, чтобы не потеряться — народу на выставке аквариумистов толклось порядочно. Кругом стояли аквариумы, большие и маленькие, круглые, прямоугольные. От количества и красоты рыб кружилась голова, глаза рябило от зелени.
Вадим решил приобщить Катю к прекрасному, к тому, что любила его мать, к чему с трепетом относился он сам. Но — ошибся. Прежние спутницы хотя бы виду не показывали, что им противно. А у этой все написано на глупой физиономии. Жмется, словно ее вот-вот облепят чешуей!
— Если хочешь, мы уйдем, — холодно обронил он.
— Куда? — с готовностью спросила Катя.
— Не знаю.
— К тебе?
— Нет, ко мне нельзя. У меня коммунальная квартира и соседи любопытные, — соврал Вадим.
— А ко мне — можно! Родственники уехали! — поделилась Катя радостью. — Я, конечно, люблю их, но так, чтобы они были подальше. А у тебя есть кто-нибудь?