— Мое мнение, что первым говорить тебе, Степа. Я уже прожила две жизни, правда, не очень длинные, но мне нынче за шестьдесят. А Ретта старше нас обоих, вместе взятых.
Это препирательство окончательно вывело Степу из ступора, и он откровенно доложил, что ума не приложит, как выкручиваться, поскольку, в его понимании, нарушены законы физики. Не все, конечно, но те, что касаются электричества.
Нечто подобное произнесла и Николь. Теперь все ждали, что скажет Ретта.
— Мы знаем о поймавшем нас феномене, что он имеет электромагнитную природу. Вернее, его природа вызывает легкие искажения электромагнитных полей, что позволяет надеяться на то, что кое-какие физические законы на него распространяются. Тот факт, что нам удалось определить траектории движения феноменов, указывает на их принадлежность к нашему пространственно-временному континууму. Итак, предлагаю версию: реальный объект нашего четырехмерного пространства, имеющий электромагнитную структуру, забирается к нам, чтобы восполнить свою потребность. В чем? Ну конечно в энергии. Какой? В той, что заключена в электрических и магнитных полях.
То есть его интересуют проводники с током, неважно переменным или постоянным, которые он превращает в проводники без тока. И его интересует разность потенциалов, которую он… ну поглощает, что ли. Как? Не знаю. Но совершенно очевидно, что отбор энергии идет через электрические и магнитные поля. Факт движения феномена со скоростью света указывает на то, что он не вещественен. Он сам представляет собой поле. Но тогда неясно, как он мог проникнуть в корабль, состоящий сплошь из металла, то есть проводника.
— Ясно, — встрял Степа, — через гермовводы. Там есть диэлектрические вставки между металлом корпуса и проводящими стержнями.
— Итак, феномен просочился через ничтожные по размерам пятачки диэлектрика, заполнил собой пространство внутри корабля, присосался ко всему, что проводит ток и… тока не стало. И он не отвалится, пока не высосет все.
— Как долго это может продолжаться?
— Полагаю, при нашей жизни это не кончится, — снова вступил Степа, — реактор продолжает выдавать энергию на фидеры. Ведь если обесточена аппаратура контроля, дальше простая гадалка. То ли бабахнет, то ли… Спокойно, девчата, я мигом.
Действуя наощупь, Степа отправился в корму, отдраивая перед собой люки герметичных переборок. Перед последней, особенно толстой, он озадаченно остановился. Окошко из свинцового стекла светилось. Реактор не только работал, но работал в совершенно штатном режиме. Было видно, что контрольные приборы на щите по ту сторону переборки функционируют нормально. Они располагались так, чтобы их показания можно было читать, не входя в реакторный отсек, чем Степа и воспользовался, отметив, что измеритель отдаваемой мощности застыл на предельной отметке. Но не в зашкале. И цифровые табло светятся, показывая нормальные рабочие значения. А главное — работает освещение.