Я постоянно боялась потерять свой дневник, а потому всегда прятала его в одном и том же месте. Известно, что, пока что-то не потеряешь, не поймешь, насколько это важно. Дневник стал особенно важен для меня теперь, когда в моей жизни наконец стали происходить важные события, ведь до сих пор я записывала одно и то же, незначительные наблюдения.
Когда я крадучись ходила ранними душными часами по дедушкиному дому, единственное, о чем я переживала, — шуме шагов. Приходилось ступать очень аккуратно, чтобы не наступить на скрипучие ступени. Самыми коварными были третья, седьмая, семнадцатая и двадцать первая ступени. Я должна была осторожно на цыпочках прокрасться мимо родительской спальни, добраться до своей кровати, упасть на нее еще в одежде, закрыть глаза и вспомнить события прошедшего дня. Малена — название танго. До этих пор я не испытывала ни к чему сильных чувств. Учебный год, с похожими, одинаковыми, днями, размеренными и утомительными, не был богат на душевные волнения. В моей жизни были важные, потрясающие события, например, конфирмация, аттестация в четверти или первая поездка за границу, которые, возможно, могли бы остаться в памяти как превосходные и волнующие приключения, однако таковыми не стали. Так случилось, помню, когда монахини повезли нас в пещеру Лурдес — город, подобного которому мы не видели. Поезд был набит стариками и больными, которые очень плохо пахли.
Я лучше запомнила ключевые моменты в моей жизни. Умерла бабушка Рейна, умерла благородно и быстро. Быстро умер дедушка. Он был уже очень старым, может быть, потому печеночная кома, от которой страдала его жена в последние дни, поразила и его. Бабушка закончила свои дни в счастливом ребяческом бреду. Она говорила с дедушкой нежным голоском, пыталась с хихиканьем повиснуть на его руках, называла его ласковыми именами, которые они давали друг другу много лет назад. Моя сестра присоединилась к общей игре на пианино, а мы с мамой и еще, кажется, с папой, хотя он пытался скрыть это, чувствовали себя такими гордыми, как никогда раньше: Анхелита играла свадьбу в Педрофернандес, и все мы были на этом празднике. Мама обратила наше внимание на разрушенное здание с гербом, приколоченным прямо над входом. Этот дом издавна принадлежал моей семье, а, когда дедушка моего дедушки решил вернуться в Испанию и поселиться в Мадриде со всей своей семьей, он предпочел построить новое поместье на земле, купленной в Альмансилье, расположенном немногим больше сотни километров в северном направлении, в тени холмов в местности Ла Вера, более плодородной и богатой, чем та, в которой раньше жили его предки.