— Понравилось свадебное платье? — спросил Митч Райан, как будто в пустоту, опуская очередную фотографию в проявитель.
Лаура не удержалась и посмотрела на уже готовые отпечатки. Фотографии были просто великолепными, возможно, еще никогда она не снимала лучше. И на каждой был Митч Райан: смеющийся, жестикулирующий, оживленно беседующий с рабочими.
— Ты что-то сказала? — он оторвался от рабочего стола и вопросительно взглянул на нее. Если даже он еще злился, то прекрасно это скрывал.
— Свадебное платье просто великолепно, — ответила Лаура, опять подумав, что у нее не будет случая его надеть. — Где ты этому научился? — Она поразилась, как мастерски он печатает снимки.
Пожав плечами, Митч повесил фотографию сушиться и принялся за следующую.
— Неважно. — Он задумчиво взглянул на нее. — Фотографии очень неплохи. И на каждой из них — я.
— Ну, не на каждой, — поправила его Лаура. Конечно, там было три-четыре снимка…
— Почти везде, — перебил ее Митч, не желая слушать никаких оправданий. Затем совершенно невозмутимо: — Что все-таки ты собиралась с ними делать? Переправить их втайне от меня своему работодателю? Кто же это?
Да, Лаура еще надеялась сделать так, но никогда в этом не признается. Улыбнувшись, она прислонилась к рабочему столу и сложила на груди руки.
— Можно подумать, что ты бы мне это позволил.
Митч прервал работу, вытер руки о фартук и повернулся к ней. Все его дружелюбие исчезло.
— Ты ведь знаешь, что не выберешься отсюда, пока я не получу ту пленку.
Лаура не спорила. Может быть, она отсюда и не выберется, зато теперь он не отправит ее в тюрьму. По крайней мере, до тех пор, пока не выяснит, куда она дела пленку. И говорить ему об этом она не собиралась.
— Что ты делал в моей комнате? Беттина ничего мне не сказала, но мне показалось, ты там что-то искал.
Он не стал этого отрицать.
Лауру вывели из себя его надменность и самодовольный взгляд.
— Что же именно?
Усмехнувшись, Митч Райан свысока посмотрел на нее.
— Думаю, это обоюдовыгодная сделка: твой паспорт за мою пленку.
Лаура смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова от удивления и возмущения.
— Ты не посмеешь… — Но она уже знала, что это — правда. — Подлец!
— Лучше послушайте, что я вам скажу, мисс Паркер. — Он отвернулся и снова принялся за работу. — Наглости я не потерплю. Ни от слуг, ни от рабочих, ни от кого, в том числе и от тебя, любимая.
В этом она уже прекрасно убедилась.
— Что же ты взял? — спросила она сквозь стиснутые зубы.
Она вся горела от гнева, но он, казалось, этого не замечал или ему было совершенно безразлично. Что он ответит, Лаура вполне могла догадаться.