гриб. Достаточная редкость О чем потом шли разговоры целый день!
У меня на дне валялись пара рыжиков и несколько тощих лисичек. И то найденных по подсказке Литы.
— Не переживай, Алешенька.
Я не любил быть на вторых ролях, да еще с девушкой.
— Через пару дней у тебя появится глаз и предчувствие.
— Знаешь, что мне трудней всего: различать их в траве, в листве, под деревьями. Так как я не различаю переходные цвета. А в лесу они все сливаются. Этот недостаток называется цветоаномалия.
— Не может быть, Алешенька, чтобы у тебя что-то было не совершенно! (Она говорила абсолютно серьезно и искренне.) Я помогу тебе. Как не обычно, что у меня что-то получается, а у тебя нет. Ты же все можешь! Даже поцеловать меня.
Она коснулась губами моей щеки.
— Но не хочешь… — сказала она с грустью.
К вечеру Лита с бабой Дашей разбирали грибы и учили меня в них разбираться. Изумительная наука! По шляпке, по цвету, под какими деревьями какие. И как обманчивы бывают большие красивые, но ядовитые грибы, которых я лично в этот день нашел кучу. И только сочувственно-предупреждающие крики Литы останавливали меня от срывания их и бросания в лукошко.
Мне нравилась эта наука. Я был поражен Литиным талантом: она была потрясающая грибница.
Позже баба Даша готовит свежий грибной суп необыкновенного вкуса и жарит белые грибы с картошкой.
Это был грибной пир!
Ночь, темно, Лита голая. Мы бесшумно терзаем, мнем тела друг друга. И я понимаю, что так долго не выдержу.
— Что это за большой амбар во дворе? — шепчу я тихо.
— У нее была буренка, но ее продали — из-за денег. — Губы Литы касаются моего уха.
— А наверху я видел высокую узкую лестницу…
— Там сеновал. Сено…
Она сползает беззвучно вниз, и ее рука сжимает мое вожделение. Слово «член» — ужасное слово. Неужели в прекрасном языке… А упругие груди касаются низа живота, скользят… Занятия любовью в русском языке не имеют глагола. Кроме одного… Грубого ужасного слова, которое сотворили с ней.
Теперь она двумя ладонями сжимает своими грудями меня… Мой…
Опять спирали в мозгу накаляются. Я напрягаюсь.
Она нашла сладкую ловушку, зажим, и сосками водит по нему. Пока я, выгнувшись аркой, луком, дугой, не исторгаюсь на ее кожу, шею, живот, ребра…
— Солнышко мое, — шепчет она, — как я обожаю все, что твое и из тебя…
Сено, сено, сено — кружится в моей голове, вертится, намекает, — и я плавно тону во сне.
С утра пораньше мы идем в дальний лес, пересекая деревню, в хвойный. В нем нет листьев, одна хвоя и иголки. И всего два вида грибов. Я делаю первые успехи, набирая треть лукошка. Лита счастлива за меня и всячески подсказывает, где искать. Слепые зрячих ведут.