— Вы заставляете меня чувствовать себя мегерой.
Он пододвинул ей стул.
— Я разве не прав?
— Да, — пробормотала она, — но все-же, я не мегера.
— Конечно, нет. — Он тоже присел. — Но Вы привыкли всегда идти только собственной дорогой.
— И Вы тоже, — парировала она.
— Туше.
— Фактически, — сказала она, наклоняясь к нему, с пониманием в зеленых глазах, — именно поэтому, неповиновение сестры Вас так раздражает. Вы не можете пережить, что она пошла против Ваших желаний.
Ангус скорчился на стуле. Все было забавно и весело, когда он анализировал характер Маргарет, но по отношению к себе считал недопустимым.
— Энн шла против моих желаний с самого первого дня, как родилась.
— А я и не говорила, что она была до этого кроткой и послушной, и делала все, что Вы говорите.
— Иисус, виски и Роберт Брюс, — воскликнул он. — Это точно, совершенно не была…
Она проигнорировала его нечистивое ругательство и продолжила:
— Но Ангус, — сказала она, жестикулируя, что бы придать веса своим словам. — Она когда-нибудь прежде не слушалась Вас так? Делала что-то, что могло полностью разрушить Вашу жизнь?
Некоторое время он сидел не шелохнувшись, а затем отрицательно покачал головой.
— Ну вот! — Маргарет улыбнулась, чрезвычайно довольная собой. — Именно поэтому Вы так трясетесь.
Выражение на его лице стало надменно-снисходительным
— Мужчины не трясутся.
Ее взгляд стал насмешливым.
— Прошу прощения, но я вижу перед собой именно такого мужчину.
Они уставились на друга через стол в течении нескольких секунд, пока Ангус, наконец, не сказал:
— Если Вы поднимите свои брови еще выше, то я могу оказаться перед перспективой необходимости вручную отделять их от линии волос.
Маргарет попыталась ответить что-то в том же духе, но чувство юмора взяло верх, и она рассмеялась. Маргарет Пеннипакер, поглощенная смехом, представляла собой очаровательное зрелище. Ангус никогда еще не был так доволен, как в эту минуту бездельничанья и созерцания другого человека. Ее рот раскрылся от смеха, а глаза светились чистой радостью. От смеха ее волосы растрепались и упали на грудь.
— О, прекрасно, — сказала она, глубоко вздохнув, и откидывая за спину шелк мягко завивающихся каштановых волос. — О, мои волосы…
Ангус улыбнулся.
— Ваша прическа всегда разваливается, когда Вы смеетесь? Поскольку, я должен сказать, что это совершенно замечательное обстоятельство.
Она успокоилась и слегка встряхнула головой.
— Я думаю, что она растрепалась еще сегодня днем. А у меня не было времени, что бы попытаться привести ее в порядок, прежде чем спуститься к ужину, и…