— Вы должны поесть! — Точно на троне, леди Абботсбери устроилась на широком парчовом кресле, которое втащили в спальню Беллы. Леди Абботсбери все утро руководила приготовлениями невесты, и Белла подозревала, что та веселилась, как никогда в жизни. Она лишь жалела о том, что сама не может так веселиться.
— Я не могу. — Белла уставилась на холодное мясо и фрукты, расставленные на столе. Ее тошнило. Она надеялась, что старая леди не догадается, что ее настигла утренняя тошнота, расшалились нервы, и не станет распространяться на эту тему.
Но даже при этом в душе Беллы царило такое смятение, что она почти не спала. А теперь никак не могла понять, что ей больше всего не дает покоя — чувство вины за вынужденную женитьбу Эллиотта на ней, страх перед наступающей брачной ночью или чувства, которые вызвал вчерашний поцелуй.
Теперь Белла знала, что отреагировала на нежности Рейфа чисто интуитивно. Она была ослеплена, польщена, увлечена красивым утонченным мужчиной, способным увести ее с собой несмотря на то, что сказал бы отец. Она безоглядно влюбилась в Рейфа. Белла любила его не головой, а сердцем, однако не испытывала к нему таких физических чувств, как к Эллиотту, даже когда спала с ним.
В уверенном поцелуе Эллиотта она почувствовала уважение и желание угодить, хотя он вел себя настойчиво. Разжег чувства, новые для нее. Ее это тревожило, унижало и оставило с ощущением собственной вины. Что бы он подумал о ней, если бы узнал, как один его поцелуй подействовал на нее? Возможно, посчитал еще более распущенной. Или же был бы доволен, а потом сильно разочаровался бы.
— Выпейте чашку чая и съешьте немного хлеба с маслом, — уговаривала мисс Дороти, — к часу мы начнем одевать вас, а сейчас уже двадцать минут первого.
— Мистер Кэлн придет только без четверти три, — возразила Белла. Она приняла ванну, к счастью, без свидетелей, затем горничная щедро натерла ее тело каким-то приятным кремом с запахом роз, который, видимо, нашли среди запасов леди Абботсбери. Затем ей вымыли голову и прополоскали настоем розмарина. В этот момент явилась двоюродная бабушка Эллиотта и принялась руководить прической Беллы.
Горничная подстригла ей ногти и отполировала их лайковой кожей. Затем разложили и внимательно изучили ее платье, нижнее белье и туфли, ей же приказали лежать, подняв ноги. На ней было одно из дорогих неглиже, которое она купила предыдущим днем. Леди Абботсбери выразила полный восторг этим предметом одежды, что смутило Беллу.
Она уже не знала, чем еще заняться, кроме как одеваться, что заняло бы самое большее полчаса. Ей не нравилось сидеть просто так разодетой во все самое лучшее, ничего не делая и предаваясь собственным мыслям.