— Я знаю одно уединенное место. — В его голосе прозвучало что-то теплое и серьезное, отчего она стала строить разные предположения. Неужели он собирался заниматься с ней любовью на природе?
— Почта, милорд, — сказал Хешюу, протягивая поднос с письмами. — И вчерашние номера «Таймс» и «Морнинг пост». — Он положил крохотную стопку писем рядом с тарелкой Беллы. — Это вам, миледи.
— Мне? — «Кто же мог мне писать? Папа». — Спасибо, Хенлоу.
Она сидела и настороженно смотрела на почту. День едва начался, а ей придется читать справедливые упреки отца. Не оставалось сомнений, что отец отрекся от нее. Белла перевернула верхнее письмо, затем еще одно и еще одно, пока не дошла до последнего. Все почерки были ей незнакомы. Она почувствовала огромное облегчение.
Но от кого же эти письма? Когда она открыла первое письмо, воск раскрошился. Мадам Мирабель из галантерейного магазина для важных леди Вустера просила виконтессу Хедли простить за то, что та взяла на себя смелость поздравить ее светлость с бракосочетанием, и предлагала обеспечить ее светлость в любое время набором шляп, которые не уступают аналогичным головным уборам, имеющимся в продаже на лондонской Бонд-стрит.
Следующее письмо было от Джорджа Арнольда, сапожника, который обслуживал аристократов и духовных лиц и решил обратить внимание ее светлости на этот факт. Затем следовали письма из галантерейного магазина, портретиста и мебельного магазина.
Пораженная тем, что ее покупательная способность считается столь высокой и заслуживает внимания, Белла отложила эти письма в одну сторону и еще одно, франкированное послание из Лондона. Письмо, лежавшее под ним, было проштамповано таким же образом.
— Лондон? Я ведь никого не знаю в Лондоне.
— Наверное, это мои тети по отцовской линии — леди Финджест и миссис Грехем. Они отозвались на мои письма, — предположил Эллиотт, оторвав взгляд от собственной почты.
Белла открыла первое письмо. Леди Финджест выразила свое удовлетворение тем, что ее племянник женился и приглашал ее нанести ему визит при первой возможности. Ее подарок невесте был уже в пути. Тетя выражала надежду, что дорогая Арабелла найдет его полезным для себя. Второе письмо от сестры тети было выдержано в таком же духе.
— Похоже, они отнюдь не обескуражены тем, что вы выбрали в супруги женщину без положения, — сказала она Эллиотту.
— Я сообщил им, что вы дочь церкви и образец добродетели. Не сомневаюсь, они восхищены моим респектабельным подходом к обустройству своей жизни и обстоятельство, что они не знают ваших родителей, представляет для них незначительную мелочь.